СТРАНДБЕРГ. ИСКУССТВЕННЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ

СТРАНДБЕРГ. ИСКУССТВЕННЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ

Нильс Финзен, трагический датчанин, искал солнца в туманах Копенгагена, не нашел его в достаточном количестве и изобрел искусственное солнце.

Это было первое искусственное, сделанное человеком, солнце...

Ове Страндберг был достаточно решителен для того, чтобы этим искусственным солнцем лечить людей, находившихся в последней стадии туберкулеза, считавшихся приговоренными к смерти...

Он испробовал это солнце на газетчице, у которой голос уже спустился до шопота. Обреченная на смерть, она шопотом выкликала газеты, зарабатывая хлеб своим четверым детям. Страндберг ни на что не надеялся...

Однажды, много времени спустя, он встретил ее. Она бежала по улице, громко выкрикивая последние новости. Уже давно ей полагалось лежать в земле.

Может ли человечество пользоваться побеждающей смерть солнечной энергией свободно, бессознательно, незаметно для себя, так же, как оно дышит, не думая о воздухе?

Для того, чтобы сделать это возможным, нужно победить ту или иную болезнь (достаточно безнадежную, чтобы победа казалась эффектной) с помощью искусственного солнца... Несовершенство примитивного аппарата, который будет служить генератором этой энергии, не играет роли...

Необходимо было доказать, несмотря на неуклюжесть и смехотворность первых аппаратов, что искусственный свет действительно может победить болезнь.

Таким доказательством мы обязаны очень Осторожному Акселю Рейну и решительному, чтобы не сказать больше, Ове Страндбергу.

Вы помните, как в 1904 году Финзен, умирая, говорил своей жене Ингеборг, что солнечные ванны всего тела будут гораздо действеннее при лечении волчанки, чем освещение только накожных язв, в которых гнездятся дьяволы туберкулеза.

Вы, верно, думаете, что последователь Финзена, Аксель Рейн, немедленно испробовал эту возможность. Когда Финзен умирал, больше сорока процентов больных волчанкой, которые приходили в Институт Финзена полные надежд, уходили оттуда неизлеченными. Может быть, Рейн не прибегнул сразу к солнечным ваннам именно потому, что эти сорок процентов были слишком уже изъедены туберкулезными бациллами, казались совершенно безнадежными. Рейн был женат на сестре Финзена. Он фанатически преклонялся перед памятью этого несчастного человека. И все же Рейн продолжал утверждать, что общие солнечные ванны не смогут помочь этим погибшим людям.

Прошли годы, и предсмертная идея Финзена, наконец, вернулась в Копенгаген по очень странному пути: через Самаден и Лейзэн, из глубины Швейцарии. Наконец-то Рейн узнал о достижениях старого доктора Бернгарда и солнцепоклоннике Ролье, о медленном чуде, которое они творили, облучая осужденных на смерть светом горного солнца.

Но где взять солнце в Копенгагене?

II

Вскоре после этого, если бы вам удалось попасть в некоторые комнаты Финзеновского института, вы бы увидели восемь голых человек, сидевших в голубом ярком свете двух гигантских угольных дуговых ламп. Чтобы защитить глаза от яркого света, Рейн надел на них странные предметы, похожие на абажуры. Он нахлобучил их им на головы, и эти люди сидели, переговариваясь, словно огромные одушевленные лампы, позабывшие одеться. Они все время медленно поворачивались.

Нестерпимо яркий свет отбрасывал их гигантские, уродливые тени на темносиние стены. Это было забавно.

Это было забавно, если только вы не смотрели на лица под абажурами. Они были изорваны, разъедены туберкулезными бациллами, которые гнездились там годами. Это был эксперимент, на который не особенно рассчитывал осторожный и скептичный Аксель Рейн. И кто бы мог рассчитывать? Полчаса, потом час, потом два часа ежедневно просиживали там эти несчастные, и от колдовского света кожа у них краснела, покрывалась пузырями, болела, хотя и не сильно, потом шелушилась, а потом тела их оказывались медно-красного цвета.

Через месяц у них исчезла отравляющая туберкулезная слабость. Они чувствовали, как новая жизнь переливается в их жилах. Могущественные лучи финзеновской дуговой лампы, направленные только на их отвратительно изъязвленные лица, не вызывали у них ни малейшего ощущения общего подъема сил. Эти люди — арьергард страдающих волчанкой; они принадлежали к тем сорока процентам, которым не помогало местное лечение Финзена. Но когда они, загоревшие и таинственным образом окрепшие после ванн искусственного солнечного света, подвергались этому лечению, язвы на их лицах начинали быстро заживать. Это было почти неправдоподобно.

III

Но вот Эрнст, ассистент Акселя Рейна, добился еще большего успеха. Он делал ванны из света дуговых ламп больным еще более тяжелой формой туберкулеза, у которых микробы разъедали не кожу, а суставы, позвоночник, кости... Результаты этого лечения были не хуже, чем у Ролье, применявшего естественное горное солнце.

Но что делать с ужаснейшей из болезней, вызываемых туберкулезными бациллами? Что делать с чахоткой? В борьбе с серьезными, поздними стадиями этой болезни даже солнце Ролье казалось бессильным, и его приходилось применять с чрезвычайной осмотрительностью. Что побудило Ове Страндберга испробовать действие световых ванн от дуговой лампы на чахоточных в случаях не только серьезных, но и безнадежных?

В первые дни опытов Рейна с ваннами из света от дуговых угольных ламп Страндберг был начинающим врачом, большеглазым и неопытным, по горловым болезням... Он был практиком, преимущественно хирургом, и ничего не знал о таинственных химических процессах, возбуждаемых естественным и искусственным солнечным светом в больных человеческих организмах; наивным датчанином, почти не возмужавшим с тех пор, как в детстве, страдая хронической болезнью уха, он решил стать врачом по ушным и горловым болезням. Но вот Страндберг пристает к Рейну и изводит известных копенгагенских специалистов по туберкулезу, требуя, чтобы ему позволили лечить световыми ваннами чахоточных на последних стадиях болезни, больных, чей смертный час уже почти что пробил. Это было не только нелепо, но и преступно. Это значило ускорить неизбежную смерть.

IV

Еще в 1908 году, в первые дни своего студенчества, Страндберг был поражен неизлечимостью горлового туберкулеза. В большой провинциальной больнице, где он начал тогда работать, было особое отделение для больных туберкулезом легких и горла... «В то время туберкулез горла считался последней стадией туберкулеза легких», — рассказывал Страндберг.

В этом отделении царило отчаяние. Там лежали больные в последних стадиях чахотки, и многие из них не могли ни говорить, ни глотать из-за мучительных болей в горле. Может быть, главные врачи больницы не применяли к этим несчастным последних достижений медицины. И Страндберг начал ночи напролет просиживать за книгами, изучая все, что было написано о туберкулезе горла. Нет, врачи не были виноваты.

«Все возможное было испробовано, но болезнь оставалась неизлечимой», — рассказывал мне Страндберг.

Вот, наконец, новоиспечённый специалист по уху, горлу, носу — Ове Страндберг — появился в Финзеновском институте. Он должен был оперировать и подвергать местному облучению финзеновскими дуговыми лампами поврежденные туберкулезом и другими болезнями рты, уши и носы. Он разработал метод лечения волчанки, развивающейся на слизистых оболочках носа, и великолепно научился лечить таких больных. Но все время ему не давала покоя последняя, почти неизлечимая стадия туберкулеза горла, когда больные начинают говорить зловещим шопотом. Он пробовал операции, различные лекарства. Он пробовал все. Он прочел появившуюся тогда книгу о туберкулезе горла, превосходную книгу, написанную знаменитым шведом Арнольдсеном. Кончалась эта книга невесело: Арнольдсен утверждал, что путем операции можно вылечить около четырех процентов больных туберкулезом горла; остальные девяносто шесть процентов неизбежно погибают.

Арнольдсен писал, что борьба с этой страшной болезнью шла бы гораздо успешнее, если бы врачи организовали специальные санатории исключительно для больных туберкулезом горла. На собрании копенгагенских врачей Страндберг предложил создать такой санаторий. Если бы речь шла не о такой трагической болезни, то собравшиеся на заседании почтенные профессора просто осмеяли бы его. Но они сохранили серьезность и только осыпали его градом возражений. Это предложение было нелепо, несбыточно, оно было... жестоко.

На дверях такого санатория вы должны будете написать: «Оставь надежду, сюда входящий». А если вы этого не напишете, все равно несчастные, входящие туда, будут читать эту надпись на всех стенах, написанную невидимыми буквами...

Ове Страндберг пробовал все. Как раз в то время Аксель Рейн получил первые удачные результаты от общих световых ванн. После таких ванн у его изуродованных волчанкой пациентов улучшалось общее состояние, возрастало сопротивление организма. А Эрнст вымывал этим же светом дуговых ламп туберкулезные бациллы из суставов и костей больных костным туберкулезом.

Страндберг хотел испробовать эти ванны на безнадежных, шепчущих больных, у которых на выздоровление было всего четыре шанса из ста...

Он хотел подвергать тела этих обреченных людей действию устрашающей энергии лучей пылающего угольного кратера. Это было безумие, хуже чем безумие. Это было... Что ж, может быть, мы не должны называть это убийством. Во всяком случае, на это не решался сам Ролье, пророк лечения солнцем, хотя он пользовался настоящим солнцем, которое, наверное, лучше любого искусственного, построенного человеком. Ролье не решался лечить солнечными ваннами больных, лихорадящих, с активным легочным туберкулезом. На основании не описанного им, но мрачного опыта, Ролье безусловно воспрещал солнечные ванны таким тяжелым больным.

И вот неопытный Ове Страндберг предлагает световые ванны (применяя при этом искусственное солнце, которое, наверное, хуже естественного) для лечения больных не в серьезной, а просто в последней стадии чахотки...

Это было, мягко выражаясь... преступлением.

V

Разумеется, больше всего хлопот доставляли Страндбергу специалисты по туберкулезу. Они не допускали к нему больных туберкулезом горла: они так много знают о туберкулезе, что лучше кого бы то ни было могли сказать заранее, не экспериментируя, что такое-то средство окажется бесполезным в применении к этой последней, шепчущей стадии туберкулеза.

Как специалисты, они знали наверное, что было бы нецелесообразно подвергать таких действительно безнадежных больных лечению светом. — «Меня предостерегали со всех сторон», — рассказывал мне Страндберг.

Но, несмотря на предостережения, он в конце концов начал это лечение на больных слишком бедных, чтобы обращаться к специалистам, которые могли бы предостеречь от Страндберга. В 1914 году двух больных, у которых туберкулез легких перешел на гортань, он привел в комнату, где сине-фиолетовое пламя искусственного солнца отбросило тень их худых голых тел на темные стены. Они пришли к нему не с надеждой на излечение, а только потому, что находились при последнем издыхании. Уже давно врачи предписали им усиленное питание... Легко сказать! А что делать людям, бюджет которых составляют две кроны в день...

Проходили месяцы, и все больше кашляющих, шепчущих людей сидело голыми в голубом свете дуговой лампы. У всех их так болело горло, что они почти не могли глотать и почти не решались есть. Это, разумеется, ухудшало состояние их легких, а как только обострялся легочный процесс, еще сильнее начинало болеть горло..

У некоторых из них образовались такие язвы у основания гортани, что дыхательное горло уже не закрывалось при глотании и пища попадала им в дыхательные пути и душила их...

Все, кто живал в туберкулезных санаториях, знают, что это значит, когда один из товарищей с хриплым голосом внезапно начинает давиться едой за столом.

Они знают, что теперь их товарищ уже не долго будет приходить к столу, — они знают, что это начало конца...

Вот такие люди и пришли к Страндбергу для его опыта лечения светом. В сущности, не Страндберг поставил этот опыт. Его поставила нищета. Снимем шляпы перед разнообразием благодеяний нищеты. Это был 1914-й год...

1922-й год... и из шестидесяти одного хриплых, обреченных людей, пришедших к нему, тридцать один уже совершенно поправились. И нет никаких сомнений в том, что их вылечили световые ванны дуговой угольной лампы. И снова мы должны благодарить нищету, потому что, если бы пациенты Страндберга не были так бедны, он бы никогда не мог быть уверен, что именно дуговая лампа спасла их от смерти.

Каждый мало-мальски толковый врач знает, что даже на ранних стадиях чахотки огромное значение имеет дневной отдых в постели. Но из этих шестидесяти одного, стоявших на краю могилы, пятьдесят три должны были ежедневно пешком приходить в Финзеновский институт, чтобы принимать эти световые ванны.

Дневной отдых в постели был бы им очень полезен, но где взять время для него, если и без того приходилось сокращать работу, чтобы успеть сбегать к Страндбергу и принять ежедневную световую ванну...

Исстари повелось, что бедняки вынуждены работать, чтобы жить, даже тогда, когда они уже умирают. Но это печальное обстоятельство и помогло Страндбергу убедиться в том, что этих больных спасли только световые ванны.

Сами больные показали Страндбергу, что целебные свойства световых ванн были еще значительно мощнее, чем он смел надеяться. Однажды утром маленькая женщина с провалившимися щеками, газетчица по профессии, пришла и шопотом попросила лечить ее световыми ваннами.

Она слышала, что ее приятель такой-то... Ассистенты Страндберга осмотрели ее. Они перепугались. Женщина была слишком опасно больна даже и для того, чтобы просто держаться на ногах. Но заставлять ее каждый день ходить в Институт, а потом возвращаться...

Было ясно, что ей уже не долго осталось жить, и ласково они пытались дать ей понять, что ей уже поздно лечиться. Они ссылались на то, что ее случай не подходит для этого лечения.

Она не стала с ними разговаривать, а отправилась к самому Страндбергу и начала плакать и просить: «Пожалуйста. пожалуйста, доктор, нельзя ли мне принимать эти световые ванны».

Страндберг заглянул ей в горло и вздрогнул, хотя он был закаленным человеком. У нее был сильный жар; жесточайший туберкулез легких. Страндберг знал, что она безнадежна. Он попытался отговорить ее, но она продолжала просить.

... Хорошо, если она на две недели ляжет в постель, а потом придет, то он согласен...

Несчастная газетчица опустилась тогда на колени и обняла ноги Страндберга.

— Мой муж умер от чахотки, доктор, и мои дети, все четверо, больны. Я должна продавать газеты для них. Для них я должна...—Отчаянный, еле слышный шопот... 

Через месяц ей стало немного лучше. Она уже могла проглатывать пищу без мучительных болей. Она все еще говорила шопотом, но уже не была такой худой, как раньше. Она начала прибавляться в весе... «Теперь вы должны перестать работать, — сказал ей Страндберг,— теперь у вас действительно есть надежда на выздоровление».

Она пообещала Страндбергу все, что он захочет. Только... только пусть он позволит ей сидеть под этой лампой. Она чувствовала, как крепнет от этого света. Ужасная слабость стала уже не такой ужасной...

Страндберг, занялся другими больными, потерял ее из виду. Потом он поехал путешествовать. Вернувшись, он как-то вечером медленно вел свой автомобиль сквозь людные улицы Копенгагена — и вдруг увидел маленькую женщину; она подбежала к остановившемуся трамваю, громко выкрикивая названия газет.

Это была та самая маленькая газетчица.

Страндберг пришел в ярость от ее непослушания... Он велел ей не работать и, главное, не пробовать разговаривать, а вот она кричит. Через несколько дней, когда она появилась в Финзеновском институте, строгий Страндберг начал, как он выразился, ее усовещевать.

— Но, доктор, — и ее голос звучал совершенно чисто, — мой муж умер, я должна заботиться о детях... и потом, я теперь чувствую себя отлично..

Страндберг улыбнулся, говоря,со мной: — В этом я согласился с ней, посмотрев ее горло. Оно совершенно зажило.

VII

Кроме удачи в подборе неимущих пациентов, Страндбергу в значительной мере помогло его неуважение к медицинским авторитетам. Когда он впервые облучал, чуть не до пузырей, землистые, худые тела своих несчастных пациентов светом дуговой лампы, у них подымалась температура. Это было ужасно для начала. Температура становилась все выше, а по данным медицины, это предвещало беду.

Но у Страндберга было одно твердое убеждение — нечто вроде уверенности Вагнер-Яурега, и он только улыбался хлопал всех пациентов по плечу и говорил им, что как раз этого и хотел. Очень хорошо, что температура повышается. Это доказывает, что они реагируют на лечение. Если бы температура у них оставалась нормальной, вот тогда бы он знал, что ошибся. Они слушали и доверчиво улыбались ему.

Он не был педантом, и когда температура становилась слишком высокой, прекращал ванны, но только на несколько дней, а потом снова заливал их сильным голубым светом, осторожно дозируя продолжительность ванн. То, что произошло потом, казалось фантастикой каждому, кто понимал всю безнадежность и ужас туберкулеза горла. Когда их тела покрывались загаром, их провалившиеся щеки становились полнее. У них прекращались ужасающие боли в горле, и они рассказывали ему, что могут глотать, есть. Сначала они говорили шопотом, потом хрипло и, наконец, громкими, чистыми голосами.

Страндберг был закаленным человеком, но все же нищета этих людей пугала его. Он знал, что лечение одними световыми ваннами слишком продолжительно. Как ускорить его? На основании горького опыта (больные умирали один за другим) он знал, как опасны прижигания туберкулезных язв в горле. Но постойте. Ведь несомненно, что уже Финзен получил намек на ускорение лечения волчанки летом, когда его больные сидели в саду Института на солнце...

Только от общего состояния больного зависит, сможет ли он перенести операцию или каутеризацию1 горла. Теперь Страндберг уже знал, что с помощью пылающего кратера дуги может улучшать это общее состояние. Теперь, когда его пациенты прибавились в весе, когда они могли есть, когда щеки их окрасились уже не лихорадочным румянцем, когда лабораторная проба на скорость оседания эритроцитов2 показывала восстановление нормального состава крови, он мог сказать, что его дуговая лампа вызывает нечто, называемое учеными врачами «иммунно-биологической реакцией».3

_______
1Каутеризация—прижигание язв специальным прибором — каутером. — Прим. род.

2Оседание эритроцитов—скорость, с которой оседают на дно капиллярного сосуда красные кровяные шарики находящиеся в предохраненной от свертывания крови, подвержена большим колебаниям. При целом ряде заболеваний как инфекционного, так и неинфекционного характера (туберкулез, скарлатина, брюшной тиф, воспалительные процессы и т. д. ) отмечаются закономерные изменения скорости оседания эритроцитов в смысле как ускорения, так и замедления. Поэтому реакция оседания эритроцитов является сейчас одним из обычных методов клинического исследования. — Прим. ред.

3Иммунно-биологическая реакция — взаимоотношение между болезнетворным началом (микробом или вырабатываемым им токсином) и иммунизированной сывороткой. К числу иммуно-биологических реакций относятся такие, как агглютинация, преципитация и т. д. С помощью этой реакции можпо поставить диагноз на присутствие той или иной инфекции. — Прим. ред.

Это прекрасное, многозначительное выражение звучит, конечно, гораздо лучше, чем простые слова «улучшение общего состояния».

Теперь Страндберг уже заранее мог сказать, убьет ли больного операция или ускорит его выздоровление. Когда свет дуговой лампы возбуждал в организме больного какие-то еще неизвестные, истребляющие микробов химические процессы, это был самый подходящий момент для прижигания горловых язв.

Вот Страндберг с чудесной ловкостью манипулирует электро-каутером, наносит последний удар туберкулезу, и эти люди снова получают возможность зарабатывать свой хлеб.

VII

1927-й год. Страндберга приглашают работать в крупнейшей из датских частных санаторий для больных легочным туберкулезом. Его световые лампы стали пользоваться всеобщим уважением, и он помогал специалисту по легочным болезням Гравесену лечить несчастных, чей отчаянный шопот свидетельствовал о безнадежности их состояния.

Опасение вызвать сильным освещением кровохаркание у легочных больных всегда отвращало специалистов по туберкулезу от солнечных ванн, особенно, когда речь шла о прогрессирующих экссудативных процессах.1
_______
1Процессы, связанные с выделением выпота белковой жидкости— экссудата. — Прим. ред.

Страндберг переубедил Гравесена. Сто таких больных Страндберг лечил неистовым светом дуговой лампы, у сорока семи из них, еще до начала лечения, была кровь в мокроте. В течение многих месяцев, пока все сто принимали эти световые ванны, только у восьми больных наблюдалось кровохаркание, причем у пяти из них — и до начала лечения.

За три года работы Страндберга в Вайле-Фьордском санатории произошло чудо, о котором в Америке мы почти ничего не знаем. С датской вежливой настойчивостью Страндберг все время не переставал утверждать, что если бы его первые пациенты, бедняки, пользовались, кроме световых ванн, таким же общим уходом, какой покупают себе состоятельные больные, первые же результаты светового лечения были бы иными.

Нельзя лечить только горло. Если бы эти бедняки отдыхали, хорошо питались, а в случае необходимости пользовались современными методами лечения туберкулеза легких, то сразу бы увеличилось число полных выздоровлений.

Вот что произошло за три года в Вайле-Фьорде. Из шестидесяти девяти состоятельных больных, которые могли отдыхать, хорошо питаться и лечиться все то время, пока они загорали под дуговыми лампами, умерло всего четыре человека. А ведь все шестьдесят девять находились в последней стадии горлового туберкулеза. Из оставшихся в живых шестидесяти пяти — пятьдесят восемь совершенно выздоровели от болезни горла, и ни разу им не пришлось прервать световое лечение из-за кровохаркания или жара. Их больные легкие не только не разрушались под действием энергии дугового света, а, наоборот, окрепли. Такое улучшение, по показаниям рентгеновских снимков и по данным осмотра, наблюдалось, по меньшей мере, в двух третях случаев.

Никто не сомневается в обоснованности предостережений Ролье, который видел, как сильный солнечный свет ускорял гибель больных с активным туберкулезным процессом в легких. Это только еще подчеркивает значение открытого Финзеном искусственного солнца и делает еще более удивительной решимость Страндберга, применившего его к больным in extremis. Если вспомнить об осторожности, с какой необходимо подвергать действию настоящего солнца таких больных, то сразу станет понятным, почему солнечные ванны так мало применяются в борьбе с туберкулезом легких.

Из всего сказанного можно сделать только один вывод: искусственное солнце Финзена лучше лечит чахотку, чем настоящее солнце.

Почему же больных туберкулезом горла, чахоточных с разрушенными легкими не лечат в Америке ваннами финзеновского солнца, по методу Страндберга?

Пробовал ли хоть один из американских борцов с туберкулезом повторить эти замечательные, многообещающие опыты Ове Страндберга, пользуясь светом от кратера положительного полюса такой же угольной дуги постоянного тока, какой пользовался Страндберг?

Можно ли придавать какую-нибудь цену отрицательным результатам того или иного специалиста, проверившего открытие Страндберга не с аппаратом, который сконструировал Финзен и применил Страндберг, а с ртутной дугой или угольной дугой, питаемой переменным током?

Неизвестно, что произошло бы со смертностью от туберкулеза в Америке или в любой другой стране, если бы, вместо того, чтобы ждать, пока естественная самозащита организма будет разрушена и микробы из легких переселятся в горло, врачи систематически, упорно пользуясь искусственным солнцем должной конструкции, начинали бы улучшать общее состояние больных с момента обнаружения у них чахотки.

IX

Таким образом, болезнь достаточно серьезная, чтобы на нее обратили внимание и самые самодовольные, самые упорные светила академической иерархии, уже частично побеждена светом искусственного солнца.

Как сделать эту победу реальной, как заставить каждого человека пользоваться этим светом даже прежде, чем это окажется для него необходимо, — пользоваться им легко, незаметно для себя?

Брайен О’Брайен, сотрудник Ло Грассо, соорудил гигантскую угольную дугу, почти такую же мощную, как лейзэнское солнце Ролье. Больные могут принимать световые ванны от этой лампы на свежем воздухе и не мерзнут под дождем и снегом. Это большой шаг вперед для тех местностей, где естественное солнце светит достаточно ярко не больше пяти месяцев в году.

Но я должен быть практичен. Какой здоровый человек согласится чинно просиживать по несколько часов в день под лучами огромного искусственного солнца только для того, чтобы остаться здоровым? Это же бессмысленно!

Как может старый доктор Солнце проявить свое могущество по отношению к миллионам людей, любящих тень, и к миллионам других людей, вынужденных зарабатывать свой хлеб в темных помещениях заводов и контор? Как сделать, чтобы солнечные лучи охраняли нас без нашего ведома?

Инженеры и физики General Electric сделали первый шаг в этом направлении. Они изобрели простую пятисотваттную лампу, которую можно подвесить к потолку или укрепить на стене. Свет этой лампы, испускаемый раскаленной вольфрамовой нитыо и проходящий сквозь баллон из особого стекла, вылечил от рахита двух негритят и одного китайчонка. Но это всего только рахит, а не ужасная болезнь, вызываемая свирепыми демонами Роберта Коха.

Известно, что рахит излечивается небольшим количеством энергии узкого участка ультрафиолетового спектра. Еще меньшим количеством этой энергии можно предупредить заболевание рахитом.

Но никто ничего по-настоящему не знает о том участке спектра (неизвестно даже, участок ли это спектра или весь спектр целиком) естественного и финзеновского солнца, который сообщает нашему общему состоянию силу для победы над туберкулезными бациллами.

Существует множество так называемых «заменяющих солнце» и «поддерживающих здоровье» ламп, которые продаются повсюду и дают только отдельные участки солнечного спектра, нередко очень небольшие участки. Может быть — этого достаточно. А может быть еще рано называть эти лампы «поддерживающими здоровье». Это серьезный вопрос.

Вернемся на мгновение к солнцепоклоннику Ролье. Этот ученый поэт верит с ненаучным простодушием, что именно весь солнечный спектр, — от ультрафиолетовых и до инфракрасных лучей — даст силу в борьбе со смертью загорелым телам его маленьких пациентов.

Может быть, он ошибается. Может быть, его неясные мечты будут разбиты физиками типа Уитнея, изобретателя электрической лихорадки, и изворотливыми учеными типа Босса Кеттеринга, который сейчас разрабатывает план климатической революции внутри жилых домов и заводов. Этот вопрос по силам таким людям, авангарду молодых борцов со смертью.

Инженеры, — только подтолкните их, — изобретут машины, испускающие колебания любой длины, любой участок огромного электромагнитного спектра — от космических лучей до волн динамо-машин длиной в несколько километров.

Все большее число молодых борцов со смертью забрасывает пилюли, сложные химические препараты и даже сыворотки и вакцины и начинает сотрудничать с инженерами в поисках того рода вырабатываемой машинами энергии, который сможет оказаться полезным нашему организму.

Скоро уже эти врачи-техники дадут нам такие лампы для работы и чтения, световая энергия которых будет повышать наш аппетит, способствовать увеличению нашего веса (если мы в этом нуждаемся, разумеется), регулировать количество эритроцитов и гемоглобина в крови, расширять сосуды кожи, помогая разносить по всему телу эту истребляющую микробов энергию.

Во всяком случае, глупо утверждать, что это невозможно.

А до тех пор я буду лежать на солнце и подвергать по возможности долго, возможно более сильному загару как можно большую поверхность1 моего тела.

______
1При пользовании солнечной энергией необходимо соблюдать большую осторожность, так как злоупотребление солнечными ваннами, как в смысле их продолжительности, так и слишком большой поверхности, открытой солнечным лучам, может привести к тяжелым ожогам и заболеванию всего организма. Лечебное пользование солнечной энергией возможно только при условии врачебного контроля.— Прим. ред.

"Борьба со смертью" / "Men against death"
Автор Поль де Крюи
Тираж 25.000 экз. 1931 г.


Категория: Здрава   Теги: Гелиотерапия   Автор: Поль де Крюи


Добавление комментария

Имя:*
E-Mail:*
Комментарий:
  • sickbadbmaibqbrda
    esmdametlafuckzvvjewlol
    metallsdaiuctancgirl_dancezigaadolfsh
    bashboksdrovafriendsgrablidetixoroshiy
    braveoppaext_tomatoscaremailevgun_2guns
    gun_riflemarksmanmiasomeetingbelarimppizdec
    kazakpardonsuperstitionext_dont_mentbe-e-ethank_youtender
    air_kissdedn1hasarcastic_handugargoodyarilo
    bayanshokicon_wallregulationkoloper
Вопрос:
Продолжите поговорку: "Век живи, век ..."
Ответ:*