ВСЕ БЫЛО НЕ ЗРЯ, СНАЙПЕР…

3

Вместо вступления

У нас много говорят о профессиональной армии. Если бы ее можно было создать из слов, мы имели бы лучшую армию в мире. Но, к сожалению, из слов не создается и не рождается ничего. Разве только политики... В них у нас никогда не было дефицита.

А я смотрю на лежащий передо мной на редакционном столе камень. Его форма необычна - гладкий, почти идеально округлый. На первый взгляд не возникает сомнений, что он специально обточен человеком. На самом деле его шлифовала сама природа. Этот камень привезен из горного района Чечни.
Так и война шлифует солдата. Контрактник армейский снайпер Олег Труба (псевдоним) стал на ней профессионалом. Сегодня его душа мечется, не находя себе места в мирной жизни. Хорошо это или плохо, но у него так. Из охранников, хлопнув дверью, ушел по собственному желанию. Сейчас собирается устроиться по прежней военной специальности. Сетует, что не на всю жизнь:

- Нет в армии такой профессии. А контрактных... это от войны до войны. Снайпером же нужно служить всю жизнь так же, как служат офицеры или прапорщики. Нам противостояли матерые снайперы, имеющие до трех колец прикрытия. Их берегли. Я не имею в виду "камикадзе", бросовых отморозков, стреляющих до последнего, к примеру, с башенного крана. А мы учились сами, кто как сумел...

В общей сложности он провел на войне двести дней. Все это время - снайпером разведроты мотострелкового полка. Первый раз - с октября по февраль, на "грозненском" стыке 1999 - 2000 годов, второй - с октября по Новый год нового тысячелетия. Уже из этого можно понять, что Олег не из тех, кто приезжал в Чечню, чтобы сорвать денег и смотаться или перевестись на тыловую должность. Представляя читателю фрагменты его "снайперской автобиографии", сразу скажу, что не все из них годятся в качестве примера для коллег. Некоторые скорее "нет", чем "да", по его же собственной оценке с нынешней высоты своего опыта Война в обнаженном виде мало напоминает учебник по тактике. Но... как же много тебе нужно пройти, солдат, и как трудно тебе уцелеть на этом пути, чтобы стать воином в полном смысле этого слова. И как дешево ценится этот твой путь... Тебе говорят, что свои "боевые" ты получил сполна, без обмана. Это так. Но не о "боевых" думал ты, кувыркаясь под пулями. А сейчас ты думаешь о тех, кто идет по твоим стопам, начиная на "ровном" месте. Так же, как и тебе, им придется учиться непосредственно в бою.

Курсы

Может быть, сейчас что-то и изменилось. Но тогда, в 1999-м, так называемое овладение специальностью было недолгим. Олег в течение 25 дней прошел ускоренные курсы подготовки снайперов. Ну очень ускоренные...

База сборов (Дарьялъское ущелье) встретила никаким бытом. В палатках не было даже печек. Обживаясь, все доставали сами. "Учиться на снайпера" народ собрался разношерстный, преимущественно контрактники из разных полков. О моральных принципах можно было поговорить не со всеми, но это полбеды. Хуже, что большинство из них были полными нулями в специальности. Что касается Трубы, то он был знаком с СВД - успел немного побегать с ней по полям во время срочной службы в мотострелковом полку (в 80-х), в коротких перерывах между нарядами и хозработа-ми.

Общую картину дополняло полное отсутствие профессиональных инструкторов-снайперов. Офицеры не были специалистами в этой области. Они сумели дать то, что могли: понемногу науки выживания, маскировки и горной подготовки (один день был посвящен изнурительному подъему в гору).

Снайперами становились теоретически. Занятия представляли собой "общение кучкой". Олегу запомнился его тезка, бывалый снайпер-контракгник, прошедший три локальные войны. Позже вспоминал его как брата: кто хотел у него учиться, тот научился. Таких набралось, правда, не более десяти человек...

Практическая стрельба из СВД заняла лишь последнюю неделю сборов...

Олега тогда не особо удивляло такое "заботливое" отношение к подготовке армейских снайперов, ведь ему не доводилось воевать. Все для него, в том числе и выводы, было еще впереди...



В мотострелковом полку подполковник, прошедший огонь и воду, был конкретен: "Понимаешь, мужик, на что подписываешься? Ты дважды смертник. Во-первых, снайпер. Во-вторых, снайпер разведроты. Тебе ведь "боевые" могут не понадобиться. Они нужны... живым". Олег сказал, что приехал не за "боевыми", хотя и от них отказываться не собирается...

Снайпером он становился самостоятельно. В расположении стрелять было запрещено. Брал цинк патронов и с товарищем, для страховки, уходили куда-нибудь в сторону. Учился стрелять из разных положений, в том числе навскидку, на разных дистанциях. Пристрелка - со ста метров в пятирублевую монету. Затем работа по возрастающей: 100 метров, 200... 500 и т.д. Винтовка - сначала "Виктория", потом - "Рыжая"... Он давал своей СВД имя и никогда не называл ее, как принято, "веслом". Идеальная чистка, смазочка... Люби оружие, постоянно стреляй из него и холь, как любимую. Снайперский патрон -вещь, карту перерезать можно, пулеметные сразу выброси и не мучайся - это отклонение... Сам будь похож на лешего. Лучший камуфляж - когда грязь сама отпадает... Самодельный, на основе сетки, костюм. Одежда - никаких "шуршанчиков". Перемещения - прячь СВД как угодно, хоть вдоль тела. Лучший учитель - противник...

Стоп. Это и многое другое было уже потом. А свое крещение первыми двумя боями подряд Олег до сих пор вспоминает с ужасом. Его и другого снайпера, залегших на сопке, неверно ориентировали. Своя, ротная разведгруппа появилась оттуда, откуда они ждали "духов". После вчерашнего 4-часового боя нервы у Трубы были на пределе. Это был сильный бой в горных условиях. Противник занимал выгодную позицию на склонах. Окопы, две большие железные бочки, маленький дот, откуда особенно досаждал ПК. Наш разведвзвод выручили складки местности и высокая трава. Она нахлестывалась на оптику, стрелять Олегу пришлось навскид, но пулеметчика он достал. В итоге разошлись без потерь с нашей стороны. И вот, еще дрожат руки после той встряски, а туг, после трех часов в лежке, появляются фигуры. Короче, Труба и влупил по ним из СВД. Хорошо, расстояние было большим, а опыт маленьким...

По шее ему не надавали, учитывая все "смягчающие обстоятельства", но сказали, что с него причитается. В тот вечер именно от своих Олег узнал, как жутко быть под обстрелом снайпера. "Лежали, блин, мордами в грязи, головы не поднять, откуда бьют - не понять, пули прямо над ухом", - рассказывал ему про его стрельбу товарищ контрактник...



Когда входили в Старопромысловский район Грозного, Олег был уже не новичком. Их мотострелковый полк наступал во взаимодействии с софринской бригадой ВВ. Вспоминая софринцев, Олег передает низкий поклон этим мужественным ребятам. Возможно, кто-то из них сейчас узнает нашего героя, несмотря на его псевдоним...

В районе школы уже третья атака роты софринцев захлебывалась. Фланг завис. Сопротивление боевиков было сильным, но больше всего роту сдерживали снайперы. Разведчиков-армейцев послали на помощь соседу. Около пяти утра группе, в составе которой был Труба, приказали скрытно занять позицию у свалки, метрах в 300 от школы, где засели боевики. Их было несколько контрактников во главе с молоденьким лейтенантом. Другая группа в составе трех пулеметчиков и двух снайперов выдвигалась на небольшую высотку, откуда хорошо просматривались позиции боевиков. Магазины у пулеметчиков были частично заряжены трассерами. Задача разведгруппам - выявить снайперов противника.

То ли темнота повлияла, то ли лейтенант погорячился, но они оказались под самым носом у "чехов". От школы метрах в 100... Но нет худа без добра. Они уже стали прикидывать, как незаметно сделать еще один бросок до школы и стать занозой в боку "духов", когда софринцы поднимутся в атаку.

Но все вышло по-другому. С рассветом по школе начали конкретно долбить танкисты, снаряды рвались в десятках метров от разведчиков. Никто не знал, что они подобрались так близко. Олег до сих пор, скажем так, молится на тех танкистов-сибиряков - они стреляли с исключительной точностью.

Когда огонь прекратился, около девяти утра, группе вдруг приказали немедленно отходить. Никто ничего не понял. Как?! Днем, под самым носом у боевиков? Но приказ есть приказ. На глазах у обалдевших от такой наглости чеченцев "из-под земли" выскочили несколько человек и, петляя, как зайцы, понеслись в сторону своих...

- Перемещались зигзагами, поочередно, работая в парах и прикрывая друг друга огнем, - вспоминает Олег. - Напарник, правда, "удружил", сделал выстрел на отход из РПГ чуть ли не над моим ухом... Но это ладно, проходит. Неслись через палисадники, перепрыгивали через заборчики. Как в кино, никогда так не бегал. Но когда кожей почуял, как пуля, так сказать, волосы на голове шевельнула, потом другая прошла так же близко, сразу понял -снайпер. И метит, сволочь, конечно же, в меня, снайпера. После второй пули я с размаху упал в ложбинку, чтобы он принял меня за убитого.

Тем временем вторая группа, сидящая на высотке, уже вела шквальный огонь по открывшимся снайперам. Их оказалось двое. Одного вычислили по вспышкам из темного подвала, второго - чуть в стороне, в окне. Сибиряки-танкисты, увидев, где сходятся огоньки трассеров, основательно и надежно накрыли все это хозяйство огнем из танковых орудий. Снайперы были уничтожены. Стреляя по окнам школы из своей ложбинки, Олег видел, как рота софринцев успешно продвигалась вперед.

- Так или иначе, но получилось, что снайперов поймали "на живца", - усмехается Олег. - То есть на нас. Да... Потерь не было. Опытный разведчик-контрактник - мишень трудная...Но наши шансы уцелеть были минимальны. Я до сих пор не пойму, почему нам не приказали сделать бросок вперед и закрепиться в школе. Оттуда, с фланга, мы легко вычистили бы снайперов во время атаки софринцев и поддержали бы наших огнем. Конечно, живцом быть неприятно. Наш лейтенант потом все повторял, может, еще в шоке был: "Меня чуть не р-разор-рвало на тысячу мелких кусочков"...

Дуэль

Ситуация в Старопромысловском районе тогда сложилась "нездоровая". Со своей точки зрения Олег видит ошибку в том, что район разрезали колоннами. В результате образовались пустоты, которые заняли "духи". Снайпер считает, что эффективнее было бы идти выраженным фронтом. Он с одобрением отзывается о тактике "наплыва", то есть постепенного выдавливания боевиков фронтом, с применением разведгрупп, тихо "шуршащих" впереди своих войск и дающих им все данные для рассечения обороны. Впрочем, он никому не навязывает свое мнение. Факт тот, что тогда им пришлось повозиться с локальными очагами сопротивления.

После взятия профилактория разведгруппу - двух пулеметчиков, стрелков, гранатометчика, арт-корректировщика и снайпера (Олега) посадили на крышу для корректирования огня. С ними были собровцы, человек десять, надежные ребята. Работали в связке с "Тайсоном". Это позывной майора, командира подразделения ВВ, взаимодействовавшего с мотострелками с другого направления. У них была вторая точка корректировки. Вместе делали одно дело - наводили артиллерию на выявленные цели.

Однажды, наблюдая, Труба услышал вдалеке два явно выраженных выстрела СВД. А вскоре "Тайсон" передал по связи, что у них завелся снайпер, есть "двухсотый" и "трехсотые". Просил помочь: "Надо бы вычислить эту тварь". Это было непросто. Работал профессионал: все выстрелы были наверняка, и он постоянно находился в движении, меняя позиции. Очень хотелось помочь "Тайсону", с которым заочно успели сдружиться. Первой мыслью Олега было выдвинуться к нему и "решить вопрос" на месте. Но приказа такого не было. Труба решился на другой шаг, не в свою пользу...Он начал вызывать огонь снайпера на себя. Меняя позиции только на крыше, выстрелами из СВД по окнам давал понять, что здесь работает снайпер. То есть уводил его от "Тайсона"...Страховался: глубже прятал ствол, чтобы не видно было вспышек, маскировал звук, используя эффект отражения (снайперы знают эту хитрость).

Не прошло и суток, как ночью прилетел первый "привет". Снайперская пуля прошла недалеко, на "обманный" звук. "Он тоже начал вычислять меня", - понял Олег. Он отметил в темноте ориентировочную прямую его выстрела, выставив две гильзы. Затем Труба отбил боевику "Спартака". То есть выпустил в том направлении магазин в ритме: "Та-та, та-та-та..." и т.д. Это означало своего рода снайперский вызов. Ответа не было. Он пришел после второй "музыкальной паузы". Боевик ответил дуплетом выстрелов два раза. Это означало "давай работать".

Единоборство длилось почти трое суток. Расстояние сокращалось, угол сужался. Боевик все ближе подбирался к Трубе. Он петлял: по выставленным гильзам утром определялось до пяти направлений. Однако его ориентировочные позиции прояснялись. Помогал "Тайсон" со второй точки корректировки. Каждый раз они наводили артиллерию, но снайпер уходил. Попался матерый: потери продолжались...

Труба заставлял себя работать спокойно: злость в сторону, постоянное наблюдение. По-прежнему он вызывал его огонь на себя. Прием не в духе снайперских канонов, скорее наоборот, но приходилось рисковать. На третьи сутки две пули подряд прошли в нескольких сантиметрах от его головы. Значит, противник вычислил его первым. Однако по выстрелам Олег абсолютно точно определил, где находится его "корешок", как он его называл... Арткорректировщик тут же вызвал огонь САУ. Полуразрушенный дом, где засел боевик, был накрыт точным огнем артиллерии. Это был конец "игры".

В успешной развязке есть примесь... сожаления. "Я немножко обижаюсь на наше командование, - сказал Труба. - Мы просились перебраться ближе к передовой и чуть левее, чтобы помочь ребятам "Тайсона". Это была бы помощь... просто непередаваемая. Меньше было бы потерь. Снайпер и пулеметчик - и все. Золотая парочка. Но у нас были разные подразделения, другие организации. Мы -армейцы, они - внутренние войска... Мы говорили:
ничего нам не надо, дайте только пару дней у них поработать. Не дали..."

О взаимодействии сказано немало разных слов. Но иногда возникает впечатление, что простой солдат понимает этот вопрос глубже, чем иной штабной полковник. Чисто, как говорится, "по-человечьи"... Труба сожалеет не о том, что его чуть не убил матерый враг, а что он сделал не все возможное... Вряд ли появилась бы необходимость вычислять врага таким способом, противоречащим снайперским канонам, как вызов огня на себя, если бы ему дали возможность работать.

Приведу еще одно его высказывание: "Взаимодействие - иногда было, а иной раз никакого. Помню, был случай, когда подразделения МВД и армейцев договорились перейти на общую частоту. Кончилось "радиообменом" типа "заткни пасть, федерал" и "сам ты мент поганый"... Перешли опять на разные частоты".

Снайпер

...Долго созревает снайпер. Мастера говорят, что не менее 8-10 лет, обязательно включая "день за три" на войне. Но, когда она не прекращается ни на сутки, все, наверное, происходит быстрее. Выживший и познавший вкус победы снайпер становится страшным противником. Но только для опасного, матерого врага. Ибо тот, кто способен убить безоружного, как говорит Труба, - не снайпер, как и тот, кто валит любую цель.

За весь бой может быть не сделано ни одного выстрела. Снайпер - это состояние души, особый психологический настрой. Пулеметчик - как тот разъяренный войной солдат с диким взглядом, встретившийся Трубе в руинах Грозного и тыкающий пятерней в многоэтажку - "снайпер, сними эту падаль, там гранатометчик наших ребят достал" - он еще может быть горячим. Снайперу - нельзя. Это флегмат. Это кобра, раскрывшая капюшон и медленно покачивающаяся, хоть час, чтобы в одну-единственную долю мгновения нанести удар. Это может быть только один из десяти, двадцати, из ста... Много разных снайперов проходило у него перед глазами. Те, кто небрежно таскали СВД за прицел, курили в засаде, раскрывали себя подсветкой прицела ночью, подставлялись на маршах, не пряча "весла"... Их нет, мелочей. Как же ты ёмок, путь снайпера. Ты - леший, ты - призрак, тень. Но все стволы ищут тебя. Тебя, командира и радиста... Не навязывай свою волю бывалому снайперу, командир. Не говори ему, чтобы в разведке он шел впереди. Это ошибка. Дай ему инициативу, командир. Пусть он даже побежит назад. Но он ляжет и спасет всех...

...Разведрейд в горах. На себе лишь самое необходимое. 11 суток ночевок на земле. Нужно раскинуть пехоту по высоткам. Впереди - "кроты", родные братья-саперы с огневым прикрытием. Далее, на солидном удалении, группа, поодаль за ней замыкание. Из "зеленки" резко грохочут выстрелы. Нападение на "голову". Духи не знают, что основная группа идет сзади, ее не видно - разведчики ходить умеют. Не открывая огня, группа тут же рассредотачивается и начинает блокировать участок, заходя во фланг. Все уже опытные, все научены противником... Труба бросается в сторону от всех - он уже приметил отличную позицию. Отсюда видны мелькающие вдалеке между деревьями силуэты боевиков. Он всаживает по ним несколько пуль. Каждый выстрел старается делать наверняка... Группа уже "чешет" огнем "зеленку", развернувшись полукольцом. Боевики уходят. Они сразу нутром чуют, с кем лучше не связываться...Единственное, что они уважают, - силу. Кто они были, сколько - неизвестно. Главное - нет потерь. У нас нет...

...Грохочущий ад. Взятие Грозного. После артподготовки и одного очень мощного, страшенной силы взрыва медленно оседает рыжий пепел. Разведчики пробираются вперед, проводят пехотную роту. Плотность огня такая, что невозможно перейти дорогу. Нечеловеческим голосом, мороз по коже, кричит раненый. Началось... Броски дымовых гранат на прикрытие. Несколько человек проскакивают, но не тут-то было. Чеченцы раскусывают хитрость, шквально лупят именно в дым. Тогда дымгранаты летят веером по кругу - щупайте, гады. Без потерь перебегают дорогу. Пролом в стене, боец-срочник чуть не плачет: "Я туда не пойду!" До боли жалко обезумевшего от войны пацана. Пинаешь его - вперед, прикрываешь огнем. Дом у дороги, две бойницы. Оттуда почти непрерывный огонь - ПК. "Снайпер, разберись!" Вон она, подходящая позиция. Полуразрушенный дом с окнами, заложенными кирпичом. Бросок зигзагами под пересвист пуль.

Так, теперь устроиться поудобнее... Спокойствие, полное спокойствие... До огневых точек метров 400. Он лепит в бойницы свинцом. Пехота тем временем рвется вперед.

...Ночь. Приятное время для работы. Ночной прицел, "пятьдесят первый", - отличная вещь, в него видно все. В прошлый раз на большой дистанции расстрелял "Ниву" с боевиками, всадил туда обойму. Кого достал, кого нет - неизвестно, но малину им подпортил. По информации в этом доме, куда подъехала машина, был бандитский схрон. ...Но эта ночь совсем не такая. Она поделена на секунды. Глаз нестерпимо режет от "ночника", но оторваться нельзя. Олег ежесекундно ждет выстрела. Внизу, под сопкой, на которой они засели с радистом, с радиостанцией "Арбалет", раскинулся маленький заводик. Там завелся снайпер, успевший достаточно нагадить нашим. Задача - вычислить его, не более того. На свой страх и риск Труба решил работать по-своему. Засечь эту сволочь - что толку, если он тут же меняет позиции. Надо попробовать бить по вспышке. Это самый сложный вариант, но если повезет, лучше не придумаешь. Нет приказа стрелять, но он уже часа полтора ждет момента, не отрываясь от прицела... Радист молчит рядом, страхуя его с автоматом.
Наконец, он все-таки дождался. Вспышка выстрела мелькнула в проеме ребристого, типа дюралевого ангара. Он тут же прицелился и послал туда пулю. Расстояние порядка 350 метров. В это мгновение он успел учесть тот факт, что бить нужно не по самой вспышке, ведь это ствол, а чуть в сторону, где должна быть голова этой твари. Или, на худой конец, тело. Отчетливо слышно, как пуля проходит сквозь тонкую стенку. Он попадает в намеченную точку. Невозможно проверить поражение. Они с радистом тут же сматываются, чтобы не попасть под очень возможный ответный удар. Снайпер вполне мог работать с прикрытием. Дело было сделано. Больше с заводика никто не гадил...

...Иногда трудно понять, люди они или нет. Один, когда они попали в переплет в горах, хладнокровно выбивал ребят, пытающихся вытащить окровавленного, стонущего раненого товарища. Была одна мишень - стало две... А эта сучка по имени Наташа... Она по рации предлагала солдатам вывести своих офицеров: "Я их перестреляю, потом прострелю вам коленные чашечки, и вы поедете домой..." После этого вышивала круг пулями рядом с теми, с кем говорила... Он так и не знает, достали ли ее.

Они опытны, очень... Берегут себя. На головах сферы, на теле "броники". Лишние тяжести порой их подводят, как и комфортные лежки, которые особенно любят арабы. Хотя сфера - вопрос спорный. Он до сих пор не знает, что с тем боевиком, стрелявшим из окна из СВД, которому он попал в голову со ста пятидесяти метров. Видно было, как пуля высекла из сферы искры. Уцелел или нет, а может, переломало шейные позвонки от удара пули. Факт тот, что, мужики говорили, потом кого-то волокли оттуда вниз... Снайперу в снайпера попасть - большая удача. Потому что это неимоверно сложно. Тот, в сфере и с СВД, мог не обязательно быть снайпером. Возможно, бросовый товар, какого у них много, "чайник". А может, снайпер. Но опытных они берегут. У опытных несколько колец прикрытия, для них используют отморозков с автоматами, беспорядочно стреляющих и вызывающих огонь на себя. Тут же выжидают своего часа группы отвлекающего маневра - они вступят в бой, если необходимо будет прикрыть снайпера. У них всех хорошая портативная, не чета нашей, связь. Сам снайпер сидит тихо, он никогда не подставляется и ждет своей, важной цели...

Порой Трубе было по-настоящему досадно. Иметь хотя бы одного постоянного напарника - пулеметчика или стрелка, вооруженного автоматом с глушителем. Они должны быть все время вместе, чтобы понимать друг друга с полуслова. Золотая парочка. Но постоянного напарника ему так и не дали. Как придется... А он хотел бы создать группу, хотя бы из пяти - шести человек, чтобы заниматься наблюдением, выявлением снайперов и, собственно, работать. Но об этом даже и слышать не хотели. Какая там группа... Никакими словами Олег не мог бы выразить, сколько, на его снайперский взгляд, мы теряем от такого непонимания. Боевикам нужно противостоять по их же "схеме". Это далеко не всегда верно, но в снайперской войне такой постулат себя оправдывает. Противник - лучший учитель, давно это доказано...

Вот и получается порой, что профессионально, так сказать, шлифоваться приходится на свой страх и риск, без соответствующих работе условий. Однажды, вспомнив заманчивые рассказы своего друга-тезки на сборах, он решил сходить на несколько часов в "автономку". Проверить себя как бойца-одиночку, без права на ошибку. В их районе Грозного было затишье. Через полуразрушенные дома Олег аккуратненько, скрытно пробирался вдоль улиц. Занял позицию. Около часа простоял, извините, ногами на унитазе - оконце в туалете разбитого дома было что надо. Безуспешно. Потом солнце пошло на него, и он сменил позицию. На чердаке дома под грохот "Василька" продолбил ножом в шифере крыши оконце. Опять же экзотическая деталь: на чердаке валялось брошенное гинекологическое кресло, и из него получился отличный упор для винтовки. Дуло, естественно, не высовывал, прицелом не бликовал. Однако минометный обстрел становился все сильнее, разрывы слышались рядом - ведь он находился на "духовской" территории. Труба уже думал
уходить, когда подвернулась цель. С 400 метров он произвел точный выстрел по боевику (в последнем не было сомнений, у него были АКМ и разгрузка). Выбежал на улицу. Навстречу шли чеченские женщины. Увидев его, стали махать руками и что-то кричать. Ясно было, что его приняли за своего и хотели спрятать, ведь одет он был во все трофейное. А с другой стороны уже бежала наша пехота, продвигавшаяся вперед под прикрытием минометов. Его счастье, что пехота была "родная" - Олега узнали. Иначе сгоряча могли сразу открыть огонь.

На "автономки" он больше не ходил. Гиблое дело - меж двух огней, под свой артогонь попасть - как дважды два. Да и результат малозначителен.
Но это - если так, в одиночку. А если снайперской группой, с хорошим прикрытием? Туг уже есть неплохие шансы.

Боль

Кинолента войны не заканчивается в его памяти. Будит по ночам. Заставляет - нет, не вздрагивать, а заново прокручивать в голове все эпизоды, рассуждая, как бы он поступил сейчас, имея опыт. Это самое ценное, что есть у выжившего на войне армейского снайпера, - опыт. Но как передать эту ценность тем, кто идет по его стопам?

- Я, может быть, и буду служить и в мирное время снайпером, - рассуждает Олег. - Я на этом деле "повернутый". С удовольствием поеду на войну вновь, если подвернется возможность. Но не всякий нормальный человек на такое согласится. Должности, повышения в звании, перспективы - это совсем не шкурный вопрос, когда службе посвящается жизнь. Так скажите мне, какие могут быть перспективы у снайпера-контрактника? Да никаких, абсолютно.

Ему больно вспоминать о войне, хоть он снова рвется в "горячую точку". Больно вспоминать о снайпере из пехоты, тоже контрактнике, который во время нападения на колонну их подразделения сделал роковую для профессионала ошибку - начал стрелять из СВД с колена, не уйдя в сторону и не заняв позиции. Он неплохо умел стрелять, но оказался не готов психологически. Снайпер не имеет права поддаваться общей агонии, он должен трезво оценивать ситуацию в любой обстановке, пусть рушится целый мир. Его убили выстрелом в грудь почти мгновенно, ведь все стволы всегда направлены в снайпера, стоит хоть чуточку подставиться. Но они есть и будут, эти ошибки, стоящие жизни. Они неизбежны, пока нет в армии профессиональной школы армейских снайперов.

...Что касается глубоко личного, то Олег ни о чем не жалеет. "Я ехал туда, чтобы победить, - запомнились его несколько необычные, но совершенно искренние слова. - Не за деньги... Мне, как принято говорить, за державу обидно..."

А я вновь смотрю на обточенный, отшлифованный природой камень с гор Чечни. Может, и не совсем идеально обточен, если присмотреться. Видны неровности, шероховатости, чуточку асимметричен. Но какая все же восхитительная работа... Это очень напоминает твой путь, снайпер. Трудный путь. Но я не знаю, что ответить тебе. Я не знаю, когда у нас наступит время собирать камни среди трескотни слов о профессиональной армии.