Льняной снег

Льняной снег

Выточенные из дерева тонкие палочки — коклюшки — издавали в руках Анны Васильевны нежный перестук. Уследить за мельканием пальцев потомственной вологодской кружевницы я, как ни старался, не мог. Да это и неудивительно, ведь плетение кружев — наука не простая, ей обучаться надо не один год. Анна Васильевна Груздева из своих семидесяти восьми лет плетет их семьдесят два.

— Мама летом не плела, а подушка стояла в сеннике,— вспоминает она детство.— Я и возьму четыре коклюшки, кулек бумаги наколю на подушку, крючка у меня не было, так я его из булавки сделаю и сижу плету. По этому кулечку все исплету, коклюшки отстригу, а нитки спрячу, чтобы бабушка не ругалась.

В августе исполнилось мне шесть лет, в сентябре девчонки, мои подруги, в школу пошли, а меня бабушка не отдала: ребятам, говорит, письма не напишешь, а коклюшек сорок пар и без грамоты отсчитаешь. Вот и вышло, что подруги учиться стали, а мне отец кружева заплел — в школу так меня и не отдали. Отец и сам-то с шести до восемнадцати лет плел, он меня всем премудростям и обучил. И мама плела с детства. Померла она девяноста лет, так до самой старости и плела, пока видеть не перестала.

...В глубокую даль веков уходят истоки этого замечательного народного ремесла, ставшего искусством. Древний летописец, описывая одежду князя Даниила Галицкого, сообщает, что еще в XIII веке плели на Руси кружева. И, видимо, уже в древности высоко ценились они, если носили их князья да цари. Вот еще одно тому свидетельство: «...Опушена атласом с серебром, круг ее кружево шелк черный с серебром, пуговицы корольковые...» Это рассказ о шубе, которую подарил московский царь супруге хана Кучума.

Во многих русских землях кружевничали, особенно на Севере — там, где лен родится. Но истинной вотчиной этого ремесла стала Вологда. Едва ли была раньше в самом городе или селах вокруг изба, где не стучали бы долгими зимами коклюшки, рождая белопенные кружева.

Как в каждом деле, так и в кружевничестве есть свои мастера-виртуозы, такие вот, как Анна Васильевна Груздева.

Дом Анны Васильевны нашел я без труда — новый, пятиэтажный, типовой. Думал, увижу затейливую резьбу на оконце, какую еще сохранили многие вологодские избы, но нет, несколько лет, как переехала в новую квартиру со всеми удобствами. Здесь и комнатка у мастерицы своя, отдельная. И хотя давно уже пенсия идет, внуки взрослыми стали, правнуки растут, да и глаза хуже видят, а руки без коклюшек, без привычного дела жить не могут. Так уж здесь испокон веку заведено. До последнего вздоха не расстается человек с ремеслом, ставшим для него жизнью. Стоят в комнатке Анны Васильевны на козлах три кутуза — подушки одна другой больше, а на шкафу тугим роликом сколки свернуты — рисунки кружев с наколками — «ни одного за многие годы не выбросила, все храню».

И жилетки там, и кофточки, и шарфы, и салфетки, и воротнички, и накидушки. Чего только не делали кружевницы! Анна Васильевна помнит, как на ее веку еще саки — широкие длинные пальто — плели из самой толстой льняной нитки биль, а из тончайшей — квадратики, уголочки с узорами: птичками, петушками, карманчиками. И из атласа плели, из шелка, теперь им на смену лавсан пришел. А вот узоры, рожденные в лесном северном краю, что сродни крыльцам и наличникам, украшавшим крестьянские дома, остались те же, не изменились за прошедшие века. Видно, так уже все было вымерено и выверено в этом искуснейшем ремесле тогда еще, в старину, что чуть шагни в сторону — ошибешься.

Судьба у этого вида народного искусства счастливая: не сгинуло оно, выстояло перед натиском хитрых машин и доказало, что мудрым и талантливым народным рукам никакой механизм не конкурент.

Вологодская «Снежинка» объединила шесть с лишним тысяч мастериц-надомниц, да еще в цехах больше ста трудятся. Четыреста разных видов изделий выходит отсюда — едва ли на какой ярмарке раньше был такой выбор. От салфеток — снежинок — до огромных выставочных занавесей и покрывал, панно. Каждый год на разные выставки и в нашей стране, и за рубежом отправляют из Вологды не менее тридцати работ. В музее объединения хранятся и «Гран-при» Всемирной выставки 1937 года, и большая золотая медаль брюссельской Всемирной выставки 1957 года.


Опыт и мастерство старших здесь берегут тщательно и надежно, восемьдесят — девяносто девушек ежегодно выпускает профессионально-техническое училище при объединении, ежегодно проводятся конкурсы новых рисунков, создаются творческие группы, рождающие на кружевах и птиц-небылиц, и космические мотивы.

Сюда, в «Снежинку», сдает свои работы и Анна Васильевна.

— Раньше-то плели на базар. Сами плели, сами и торговали. А последние двадцать лет в «Снежинку» сдаю и довольна: сплела, отвезла, и никаких забот-хлопот. И сестра моя, почитай, всю жизнь «Снежинке» отдала. Хорошее это дело, лучше этого дела нет. Трудное оно, долгое, это верно, так без раденья везде плохо. Вещь такую выплету — сколько годов служит, а ничего ей не делается. Дело это, конечно, знать надо — которые пары коклюшек увертывать, которые нет — тут смекалка нужна. С детства его лучше всего постигать. Я когда девчонкой была — придешь на базар, посмотришь, какой рисунок больше нравится, считаешь, сколько плетешков сделано. А плетешок — он четырьмя коклюшками делается — тоже разный бывает: крестик, мысочки, звездочка, месяц, денежки, колесико. Сколько я этих кружев за свою жизнь сплела — и не знаю. Сейчас кажется, какой бы ни хитрый узор, а и глаза закрою, знаю, куда булавку ставить.


Анна Васильевна рассказывает, а руки ее мелькают будто сами по себе. От булавок на подушке свешиваются парами на белых нитях легкие деревянные коклюшки — на этом сколке их сорок пар,— которые неуловимыми движениями, быстро-быстро перебирает пальцами и перебрасывает мастерица, закрепляя льняную нить на изгибах рисунка булавками. И из этого трепетания нитей и мелодичного перестука коклюшек рождается вилюшка — заплетенная нить, которая бежит по сколку от булавки к булавке и как на паутинке приращивает рядок за рядком новые квадратики, треугольники, уголки — льняные снежинки, на которых застыли столь знакомые и милые образы русской народной фантазии.

— Это что, это простой узор, а вот когда делаем выставочную вещь, так тридцать человек, бывает, садимся — по восемьдесят пар коклюшек у каждой — и плетем целый месяц покрывало три на три метра. На такую работу любо-дорого посмотреть.

Больше всего люблю я кружева плести белые и черные, как в старину. Нынче мода пошла на серебристые — металлическая нить в них пропущена. Как-то не нравятся они мне. Лен — он и сам себе краса, ему добавлять ничего не нужно. Как было исстари, так и оставить нужно, не мудровать. Я вот своей правнучке, ей три года, на кроватку коклюшки на счастье повесила: может, пригодятся, научится хоть для себя.

А.С. Миловский
1982 г.


Категория: Чистый источник   Теги: Кружево   Автор: Миловский


Добавление комментария

Имя:*
E-Mail:*
Комментарий:
  • sickbadbmaibqbrda
    esmdametlafuckzvvjewlol
    metallsdaiuctancgirl_dancezigaadolfsh
    bashboksdrovafriendsgrablidetixoroshiy
    braveoppaext_tomatoscaremailevgun_2guns
    gun_riflemarksmanmiasomeetingbelarimppizdec
    kazakpardonsuperstitionext_dont_mentbe-e-ethank_youtender
    air_kissdedn1hasarcastic_handugargoodyarilo
    bayanshokicon_wallregulationkoloper
Вопрос:
Продолжите поговорку: "Не зная броду, не суйся в ..."
Ответ:*