Природа и фантазия - поделки и скульптуры из природных материалов

Природа и фантазия - поделки и скульптуры из природных материалов


ОТКРЫТЫЕ ГЛАЗА

Любите ли вы путешествовать? Не сомневаемся, что - да! Путешествие - это всегда открытие, встреча с неизведанным.

Правда, найти новое всегда сложно, даже если до открытия только шаг. Но ведь шаг этот можно сделать: просто раздвинуть густую траву на опушке леса, заглянуть за выступ скалы или внимательно всмотреться в глубину реки...

Чудесное есть всюду!

Жизнь человека коротка, а природа полна чудес. Но порою случается, что человек, жадно разглядывающий фотографии Луны и рисунки марсианских каналов, не видит сучка, лежащего под ногой, еловой шишки, стучащейся в окно дачи. Но ведь та же природа, что создала странную скульптуру поверхности Луны, создала и шишку, покрытую, как рыба, чешуёй, изогнула сучок, вдруг повторяющий своим изгибом изгибы тела животного...

Помогите своему ребёнку разглядеть диковинное в малом, чуть - чуть приоткройте для них дверь в мир художественного видения.

Ведь порой для того, чтобы стать художником, не надо ничего делать.

Надо только увидеть.

Широко раскрытые на мир глаза... Не с них ли начинается и учёный, и художник?..

Во время прогулки обратите внимание ребёнка на причудливо завитый корень. Тут и головы торчат, и руки, и ноги, и рог носорога высовывается, и слон в хобот трубит.

Принесите домой этот чудо-корень, вымойте его щёткой с мылом, чтобы корень стал чистым; над огнём опалите, чтобы погибли все микробы. А теперь пусть лежит у вас в углу или на столе корень, а вы вместе с ребёнком на него глядите и гадаете: кто в этом корне сидит?

Работа с природным материалом заключает в себе большие возможности сближения ребёнка с родной природой. Встречи с природой расширяют представления детей об окружающем мире, учат их внимательно вглядываться в различные природные формы, развивают наблюдательность, помогают изучить и освоить новый вид деятельности.

А самое главное, БУДИТ ЕГО ВООБРАЖЕНИЕ.

Воображение - самый главный помощник в творчестве.

Развитие этой способности обогащает человека независимо от его возраста.

Корни-руки
Корни-руки
И. Стин, А. Фирсов. Москва


Мышкующая лиса
Мышкующая лиса
И. Стин, А. Фирсов. Москва


ИСКАТЕЛИ

Искатели ищут редчайшего.

Искатели мечтают о случае.

Искатели внимательно изучают теорию вероятности: «Если мы будем бесконечно долго взрывать бесконечно большую гору мрамора, то рано или поздно при взрыве отколется кусок мрамора, в точности соответствующий Венере Милосской». Так гласит теория вероятности.

И искатели на нее уповают.

Вооружившись карандашом, искатели начерно прикидывают, сколько в Советском Союзе может быть кустов и деревьев, и соображают; может ли под землей вырасти корень, в точности повторяющий античную Венеру.

Искатели твердо верят — может.

Искатели признают только одно отношение к корню — находка.

Искатели не смеют подправлять корень. А уж прибить или приклеить что-нибудь к корню — ни-ни! Об этом не может быть и речи.

Иногда искатель, скрепя сердце, решается от корня что-то отрезать. Да и то после больших сомнений и колебаний.

Искатель не сидит в мастерской. Искатель бродит по полям и лесам. Он ищет. Ищет счастливую находку настойчиво и планомерно, как ученые пытаются определить закономерность элементарных частиц. Ловит ее, как ускользающую от контакта «летающую тарелку».

И наконец искатель нашел!

Дрожа от радости, несет он домой грязную, топорщащуюся находку.

Дома искатель любовно моет корень щеткой и мылом.

Прокаливает его на огне.

Соображает, надо ли снять кору. Не «работает» ли кора на форму?

Кора, где нужно, снята. Искатель решается протереть корень «Блеском», которым жена смазывает мебель.

Три дня «Блеск» сохнет.

Потом искатель нежно трет корень суконкой.

Бережно полирует его куриной косточкой, если у него нет дорогой пластинки из настоящей слоновой кости.

Корень блестит. В глазах искателя он сверкает, как маленькое солнышко.

Искатель смотрит на подарок, который преподнесла ему природа.

Снимем шляпу перед искателем — вот он, неподкупный ценитель естественной красоты древесного корня!

Баба-яга
Баба-яга
Н. П. Горбунова. Ленинград

Пейзаяж (погибающее дерево). И. Стин, А. Фирсов. Москва
Пейзаяж (погибающее дерево)
И. Стин, А. Фирсов. Москва


УДИВИТЕЛЬНЫЕ ДРОВА

Этот случай в Сочи произошел.

Очередь в аэропорту стоит: аэропассажиры аэробагаж взвешивают.

С невероятной легкостью хватает тяжелые чемоданы веселый грузин, на большие весы их ставит, квитанции пассажирам выписывает. Ай, хороши чемоданы! Рыжие, заслуженные ободранные, полсвета объехавшие.

И новенькие — лакированные, кокетливые чемоданы, только вчера за тридцать рублей купленные. И вдруг, парень в берете, пыхтя, огромный перевитый корень, как удава, на весы взгромождает. И сразу стрелка весов на три пуда прыгает.

— Не понимаю!..— грузин оторопело говорит.

— Чего не понимаешь? — в свою очередь не понимает парень в берете.

— Не понимаю, кацо, зачем дрова на весы ставишь! Чемоданы давай!

— Нет чемоданов,— парень говорит.— Взвешивай скорей. Я корень везу.

— Куда корень везешь?

— В Москву везу.

— В Москву?! Прошу тебя, опомнись, кацо! В Москве газ есть! Зачем дрова в Москву везешь?

— Какие же это дрова!

Неимоверной красоты корень! Скульптура.

— Ты пьян, кацо?!

— Скорей! Почему задерживаете? — очередь кричит.— Пусть везет корень! Пусть что хочет везет! Опаздываем!

— Ай, яй, яй! — говорит грузин.— Ай, яй, яй! Горе-то какое! Жена совсем выгонит! Не передумал дрова везти, кацо?

— Не передумал.

— Пятнадцать рублей семьдесят копеек плати! За сорок девять кило! Ай, яй, яй! Люди какие бывают! Не слушают ничего! Ай, яй, яй!

Оттаскивает парень в берете корень огромный в сторону, влюбленными глазами на корень глядит.

Вот повезло!

Красоты неимоверной корень на самом берегу моря лежал. Волна зеленая его обмывала. Серая обкатанная галька корень-красавец шлифовала.

Счастье-то какое, что корень никто не перехватил. Везучий он, парень в берете!

Сон — как повезло!..

Допотопное животное
Допотопное животное
Н. А. Богданова. Москва

Допотопное животное
Допотопное животное
М. С. Ягужинский. Москва

Допотопное животное
Допотопное животное
С. И. Малявин. Москва


«ПЛЕНИТЕЛЬНАЯ НЕЯСНОСТЬ»

Вы нашли корень.

Корень похож на нечто живое.

То ли это осел. То ли птица с раскрытым крылом. Или девушка с распущенными волосами. Или человечек.

Корень может быть карикатурой, гротеском.

Созданная природой скульптура из корня может быть на диво реалистична.

Наконец, корень может передавать образ неясно. Образ то брезжит в пластических формах корня, то словно скрывается в них, то опять выныривает на поверхность, как играющая рыба. Вы берете нож, чтобы «проявить» образ.

Остановитесь!

Подумайте: может быть, стоит оставить образ неясным, сложным, «полупроявленным», словно бы взывающим к вашей фантазии?

Существует в поэзии такая тончайшая форма — суггестивная лирика. В Поэтическом словаре сказано, что для нее «характерны нечеткие, мерцающие образы, косвенные намеки», что она «обладает свойством очаровывать, завораживать читателя пленительной неясностью» (по выражению поэта Максима Рыльского).

Может быть, корень, который вы держите в руке, и является чистейшим примером суггестивной лирики, переведенной на язык пластики?

Может быть, не будем помогать зрителю: пусть он подумает, что заключено в этом корне—то ли птица с раскрытым крылом, то ли девушка с распущенными волосами?

Вам интересно угадывать смутно брезжащий образ, вас волнует «пленительная неясность».

Но она волнует и зрителя.

Положите нож.

Пусть этот отполированный корень пленяет, завораживает, тревожит воображение заключенной в его красоте загадкой.

Нереида, играющая с волнами
Нереида, играющая с волнами
Б. И. Шнейдер. Москва

Обреченность
Обреченность
Б. И. Шнейдер. Москва

«Кто я?»
«Кто я?»
Л. Я. Аранович. Москва

Похищение Европы
Похищение Европы
К. А. Клементьева. Ленинград

Раненый сокол
Раненый сокол
Б. И. Шнейдер. Москва


ЧУДОВИЩА ЭМПЕДОКЛА

Философы призваны объяснять мир.

Почти две с половиной тысячи лет назад греческий философ Эмпедокл объяснял происхождение животных и человека так: в тине, в иле болот под влиянием солнечного тепла зарождались отдельные руки, ноги, животы, глаза, головы, уши. Слипались между собой отдельные члены, порождая невероятных — многоногих, многоруких, многоголовых— чудовищ. Гибли неприспособленные к жизни чудовища. И только те существа, у которых оказалось нужное количество ног, и глаз, и рук, и живот был на месте, и уши удобно расположены,— выживали.

Ну, что ж, теория как теория.

И даже есть в этой наивной теории гениальная догадка о борьбе за существование. Словно крошечное зернышко дарвинизма в сказке агригентского философа блестит.

А чудовища Эмпедокла до сих пор живы. Только, чтобы они ожили, лишние руки, ноги, животы и наросты надо у них отрезать. Чудовища Эмпедокла — это корни деревьев.

Посмотрите на причудливо завитый корень. Тут и головы торчат, и руки, и ноги, и рог носорога высовывается, и слон в хобот трубит.

Принесите домой причудливый корень, вымойте его щеткой с мылом, чтобы корень стал чистым; над огнем, как курицу, опалите, чтобы погибли в корне и букашки, и козявки, и многочисленные микробы. А теперь пусть лежит у вас в углу или на столе корень, а вы на него глядите и гадайте: кто в этом корне сидит??

Раздобыл Георгий Федорович сосновый корень.

Здоровенный корнюга на этот раз Георгию Федоровичу попался.

И набит этот корень живыми существами, как семечками огурец.

Фигуру размышляющего человека из корня Георгий Федорович осторожно вырезал, руку, прижатую ко лбу, поправил, ошкурил, палочкой из слоновой кости отполировал. А остальная часть корня в прихожей валяется. Все чудится Георгию Федоровичу в корне вьющаяся змея.

И вдруг однажды глянул на корень Георгий Федорович: ничего подобного, не змея, а слоновый хобот из корня торчит! И извлек из корня забавного, танцующего слона. Широко раскрыв рот, смеется слон. И нога у него, покрытая морщинистой шкурой, в воздухе болтается. Не смущается слон, что как-то не нашлось для него в пне передних ног: одними задними ногами обходится.

А Ксения Александровна своего прелестного теленка из корня можжевельника за хвостик вытащила. Лежал корень можжевельника, лесом пахнул.

И такой он был запутанный, сложный — ничего в нем не разберешь. И вдруг однажды увидела Ксения Александровна — ма-аленький хвостик из корня торчит. Ксения Александровна взяла нож и освободила из корня теленочка.

Прав был философ Эмпедокл: из невероятной путаницы случайно сросшихся рук и ног, голов и хоботов живые существа рождаются.

Чудо морское
Чудо морское
Н. П. Горбунова, Ленинград

Танцующий слон
Танцующий слон
Г. Ф. Соловьев. Москва

Уходящая Русь
Уходящая Русь
Е. Р. Дарикович. Москва

Пейзаж. Суздаль
Пейзаж. Суздаль
И. Стин, А. Фирсов


МОРЕНЫЙ ДУБ

В реках проточных вода и то цветная. А уж в прудах и подавно.

Настаивается в прудах вода на листьях опавших, на хвое, на ветках, грозою сломленных и в воду рухнувших. И красит вода древесину упавших в нее деревьев.

Мореный дуб бесценным материалом считается. Черная, таинственная древесина, если ее как следует отполировать,— как черное зеркало лесного прудика блестит, где вода прозрачная и черная, как крепко заваренный чай (на листьях настоялась).

Продаются в магазинах морилки, которыми в одну минуту можно ту работу проделать, которую вода десятилетиями делает,— зачернить древесину.

Но часто морилки дают неожиданный, неприятный оттенок, например лиловатый. Тогда приходится окрашенный слой с чудо-корня шкуркой сдирать и все начинать сначала.

Лучше всего подкрашивать дерево раствором марганцовки: развести марганец и красить дерево кисточкой. Лиловый марганец через несколько минут прекрасный коричневый цвет на древесине приобретает.

Почти дочерна можно дерево марганцем подтонировать. А где надо корень немножко высветлить — шкуркой чуть-чуть потри.

Но лучше всего вытащить из реки или лесного озера настоящую черную корягу мореного дуба. С ее-то красотой ничто нс сравнится...

Расплата
Расплата
Б. И. Шнейдер. Москва

Клевета
Клевета
Б. И. Шнейдер. Москва

Слоны
Слоны
К. А. Залле. Москва

Цапли
Цапли
Н. А. Богданова. Москва

Зависть
Зависть
Б. И. Шнейдер. Москва


СЕЛЬ

Есть на Кавказе в Туапсинском районе небольшое местечко Тенгинка. По имени этой самой Тенгинки русский пехотный полк в первой половине прошлого века назван был. И поручиком в этом полку Михаил Юрьевич Лермонтов служил. И словно отблеск мятежной поэзии Лермонтова на Тенгинку упал. И природа в Тенгинке мятежная, как в лермонтовские времена...

Года два назад рядом с Тенгинкой сель прошел. Сполз с гор сель, неся на своем хребте реку грязи, обломки скал и целое кладбище могучих деревьев.

Стали тенгинцы на дорогу селя за дровами ездить. А деревьев сель выворотил — возить не перевозить!

Когда через два года после селя приехал Борис Иванович в Тенгинку отдыхать, омытые дождями, засохшие, поднявшие к небу вывороченные корни, деревья еще в земле и под камнями лежали.

И нашел Борис Иванович среди погубленных селем деревьев яблоньку дикую. Борис Иванович — любитель драгоценных крепких пород дерева. Мореный дуб он любит, красное дерево, которое мы сейчас покупаем у Вьетнама, скумпию и тис. Но яблоня тоже хороша. Как металл, звенит стволик яблоньки, и две засохшие лианы крепко его обвивают.

Взял Борис Иванович топор и вырубил кусок ствола яблони с лианами. Лианы в древесину яблони прямо впились, веточками тесно ее обхватили.

Снял осторожно лианы с яблони Борис Иванович, талии лианам подрезал и затонировал их: одну темнее, другую светлее сделал, ярко тонкие стволики лиан политурой прозрачной отполировал и снова на яблоню осторожно поставил. И опять схватили лианы яблоньку в крепкие объятия. А ствол яблони, янтарно-розовый, шершавый, Борис Иванович только слегка воском, растворенным в скипидаре, протер и щеткой, как ботинок, начистил.

Назвал Борис Иванович свою причудливую, найденную на кладбище селя скульптуру «Дриады».

И точно, на янтарно-розовый ствол две лианы, как две дриады, взобрались. Обнимают ствол руками- веточками, друг на друга глядят. Вьющиеся стволики и веточки лиан круглы и пластичны, как девичье тело. И взгляда оторвать от лиан нельзя. Недоговоренность этой скульптуры завораживает, как недоговоренность рисунка Пикассо.

И похожи деревянные дриады на музыку или стихи.

Поэзия здесь в каждом дереве живет.

И даже сель на своем каменном хребте мимо Тенгинки поэзию несет.

Дриады
Дриады
Б. И. Шнейдер. Москва


ОТВЕТЬТЕ БЫСТРО

Это — такая игра. Ответьте быстро:

— Где растут у оленя рога и где уши?

— Как стоит аист?

— Куда гнутся ноги у бегущей собаки? Куда у лошади ноги гнутся?

— Как поднимается птица и как садится?

— Одинаковые ли хвосты у лошади и у осла? А у верблюда?

— Кто больше — зяблик или синица?

— Как белка держит шишку?

— Чем отличается шишка кипариса от шишки древовидного можжевельника?

— Назовите десять пород деревьев. Десять названий цветов. Десять ягод.

— Как маленькие совята в гнезде лежат, если к ним в гнездо человек случайно заглянет?

Если вы не можете быстро ответить на эти вопросы, если вам совсем неинтересно услышать даже ответы, не занимайтесь скульптурой из естественных материалов.

У вас ничего не выйдет.

На прогулку
На прогулку
Е. Р. Дарикович. Москва

Чомга

Сибирская птица
Сибирская птица
Н. Г. Лебедкин. Калуга

Лес
Лес
И. Стин, А. Фирсов


ТРАВЫ ГЛАЗАМИ ХУДОЖНИКА

Русская деревня со всем своим многообразием в живопись Пластова вошла. Ароматом медовых цветов с картин его веет...

Каждый год несколько месяцев Пластов в родной Прислонихе живет. Прислониха — красавица. Прислонилась к холмам и лесам, весной — вся в журчании ручьев, осенью — в золоте лесов. И травы вокруг Прислонихи, как по всей Руси, растут. И влюблен, конечно, русский художник в русские травы. За границу едет — чабрец и полынь с собой везет.

— Где-нибудь в Венеции на площади Святого Марка,— говорит,— закроешь глаза да чабрец понюхаешь: дома! А откроешь глаза — небо синее, яростное над тобой, и кони золоченые в синее небо вздыблены! Удивительное получается впечатление...

Дома незачем чабрец в кармане носить. Дома травы — куда ни глянь. Любитель трав я. Краше трав ничего в мире нет...

Травы и работают с Пластовым.

Пишет Пластов картину, а сзади, в мастерской янтарной, из толстых желтых бревен срубленной, букет полевых цветов стоит. Пишет, пишет художник—оглянется: поучите, цветы, писать.

И цветы учат, трудно ли им?

— И задумаешься иной раз: что лучше на свете — цветы или картины? — Пластов мне говорит.

А под окном подсолнухи, как небесные светила стоят, лепестками, словно усами золотыми, поводят.

Каждый год Пластов под окном подсолнухи сеет: восьмой десяток лет на подсолнухи глядит, наглядеться не может.

Да и не только подсолнухи, каждая былинка ненаглядна...

Желтый одуванчик с листьями рисует Пластов. Как передать их красоту?

— Да разве им, ювелирам-то нашим, лучше вот этого колючего листочка что-нибудь выдумать?

Краше камней самоцветных цветы на Руси растут.

Лесные анемоны
Лесные анемоны

Травы
Травы


БЕРЕЗОВЫЙ КАП

Случай, говорят, такой был: золотоискатели в общежитии дверь камнем большим подпирали. Днем золото промывали, над каждой золотой звездочкой величиной с булавочную головку дрожали, а вечером булыжник у дверей ногой толкали. Сколько тот булыжник лежал у дверей, неизвестно. А только в один прекрасный день оказалось, что булыжник тот — самородок.

А посмотришь вдруг на обычные вещи новыми глазами, и чудеса на тебя, как из рога изобилия, посыплются. Такие находки в мире бывают — сказка!

Охотник тундры
Охотник тундры
Н. А. Богданова. Москва

...По лесу Екатерина Рафаиловна идет. Елки лапы зеленые тянут. Березы на летнем ветру шелестят маленькими жесткими листьями.

А на тоненькой березовой ветке нарост безобразный висит.

Никогда не тронет живого дерева Екатерина Рафаиловна. Дерево она как живое существо ощущает.

Ранить боится. Но безобразный нарост — кап, раковая опухоль на дереве. Даже лесник кап вырезать разрешает. Ломает ветку с каповым наростом Екатерина Рафаиловна, как хирург больной палец у человека отрезает.

Кап — опухоль на дереве. Но для знатока древесины Кап — чудо из чудес. Крепко перевиты, перекручены, перевязаны слои древесины в капе. Красавец кап.

Как мрамор, крепкий. И самой природой до зеркального блеска отполированный.

Стучит палкой по капу Екатерина Рафаиловна, кору отбивает. Отваливается почти целиком кора, остается кап голый, полированный, блестящий. И вдруг у Екатерины Рафаиловны руки задрожали. Глазам своим не верит Екатерина Рафаиловна — скульптура обнаженного, скорчившегося человека в руках у нее лежит. Все мускулы наперечет.

И даже понятно, кто автор этой скульптуры — флорентинец Микеланджело. Любил Микеланджело силу, мощь и собранность камня. Масса камня самой красотой ему казалась. Делал Микеланджело мощные, связанные в крепкие узлы компактные статуи. А мечтал о еще более компактных. И чудовищные советы коллегам давал: «Сделал статую — сбрось ее с высокой горы. Все, что отвалится, лишнее».

У нас в Эрмитаже фигура его «Скорчившегося мальчика» сидит. Яростные удары резца на мраморе видны. И вся фигура сбита, сколочена, связана в единый блок. Сбрось с горы — ничего не отвалится...

И такой же микеланджеловский человек на ладони Екатерины Рафаиловны сидит! Скорчился человек. Голову в мощную руку с чудовищными бицепсами спрятал. Спина аркой изогнулась. И мышцы под блестящей кожей напряжены на спине.

Сколько лет ты, микеланджеловский человек, на березовой ветке висел? Сколько людей тебя видели и равнодушно на тебя глядели?

И только женщина с удивительными глазами тебя освободила.

А сколько еще таких же чудес в лесах наших бескрайних растет!..

Мыслитель
Мыслитель
К. Р. Дарикович. Москва

«Сама гордость»
«Сама гордость»
В. Ф. Сердюков. Москва

Курильщик
Курильщик
Г. Ф. Соловьев. Москва


ТРУТОВИК

Чтобы разжечь трубку, наши прадеды огнивом о кремень били. Ловко они это делали — привыкли. Искорка, отскочившая от огнива, трут зажигала. А трут чаще всего из березового гриба делался. Так и стал называться этот гриб — трутовик.

В давние времена гриб-трутовик вроде спичек лесных для наших прадедов был. А теперь этот гриб — только бич лесов, съедающий древесину. И только художники из трутовиков пользу еще извлекают.

На дубе растет трутовик крепкий, как дуб. На осине кругленькие трутовички вырастают. Очень часто на осиновом трутовике обезьянью морду разглядеть можно.

А березовый трутовик, тот самый, из которого прадеды трут делали, непрочный. Года через два-три рассыпается березовый трутовик. Художнику не стоит иметь с ним дело.

Разные бывают трутовики.

Даже в энциклопедии скрупулезно и любовно перечислено, что трутовики бывают «раковиновидные, подушковидные, копытовидные, шляпковидные с ножкой».

Из трутовиков можно скульптуры делать.

И трутовик — лучшая подставка для сделанной из орехов птицы или для поросят из желудей.

Только предварительно минут десять покипятите трутовик в кастрюле, чтобы все живое из него выкипятить. А то вдруг полчище букашек из вашей скульптуры, к изумлению зрителей, вылезет.

С бабушкой на прогулку
С бабушкой на прогулку
Миша Титков. Школа № 1156. Ленинград

Древесные грибы
Древесные грибы

Ослик Ходжи Насреддина
Ослик Ходжи Насреддина
Е. Г. Петров. Москва


ЖИРАФ

Сережка — трудный парень, много хлопот Анне Васильевне доставляет. Но глаза у Сережки — как у охотника. Все Сережкины глаза видят.

Догорели в лагере большие пионерские костры, и пошла Анна Васильевна с ребятами головешки и полуобгоревшие сучки в кострах рассматривать. Этот сучок на птицу похож. А эта голозешка — на голову собаки. А Сережка огромное полено из костра выворотил и увидел чудо — на длинном полене голова жирафа сидит: так сучки отрубили. Длинные челюсти у жирафа. И глаза круглые (оба глаза на месте). И ушки торчат.

— Жираф! Жираф! — Сережка завопил. И топор достал: — Сейчас я ему голову от полена отрежу.

— Погоди резать,— Анна Васильевна говорит.— Может быть, еще что-нибудь найдем.

И точно: выворотил Боречка Синцов из костра пенек — спинка у пенька есть и четыре ноги.

Приставили бревно с головой жирафа к пеньку: жираф почти в рост человека стоит. Шея длинная. Голова глупая и милая. И ножки расставил.

Как охотники, возвращаются мальчишки в лагерь: жирафа несут.

Прибили жирафову шею к пеньку,— у входа в лагерь жираф стоит. Приезжие родители толпой вокруг жирафа собираются:

— Изумительный жираф. Его впору на выставку скульптуры поставить!

А маленькие девочки со всего округа к жирафу идут:

— Ой, дайте нам вашего жирафчика погладить!

А Сережка, трудный парень, нос задрал: еще бы — целому лагерю жирафчика подарил.

Жираф
Жираф
М. С. Ягужинский. Москва


ЁЛКА

Елка огромная на обрыве стоит. Обсыпался пласт земляной с обрыва, корни елки — узловатые, свилеватые — обнажил. И на воздухе корни уже сохнуть стали.

Глаз отвести от этих корней Георгий Федорович не может.

И наконец решился: отрезал от елки кусок уже сохнущего, причудливо изогнутого корня. Первый раз в жизни у живого дерева кусок живой древесины, истекающей соком и смолой, взял.

И вырезал из этого куска скульптуру.

Дома скульптура стоит.

А елка, могучая, на откосе растет.

Не помнит уже елка, что человек у нее звено корня отрезал.

А человек помнит.

И сын его, пятилетний Федя, каждый раз, мимо елки проходя, говорит:

— Спасибо тебе, елка!

А елка хвоей шумит. Счастливая стоит елка. В этом году урожай на шишки. И под каждой чешуйкой шишки семечко — новая елка зреет.

Пейзаж (Елочка)
Пейзаж (Елочка)
И. Стин, А. Фирсов

Лесовик
Лесовик
Витя Садливский. Дом юного техника. Кунцево. Руководитель А. В. Лебедева


КРАСНЫЕ ШИШКИ


Горит костер...

Туристы сухие ветки в костер собирают, валежник со всех концов поляны в костер волокут.

И комары над туристами пищат.

То и дело усталые люди себя ладонями хлопают — комаров бьют...

Бросает высокий турист в костер зеленую ветку сосны, чтобы дым от костра повалил: дыма, слава богу, комары боятся.

А на ветке шишки сидят. Еще зеленые шишки, плотно сомкнутые, крепкие, как зеленые шершавые конусы.

Трещит хвоя. От жара костра раскрываются шишки. Растопыривают во все стороны опаленные на концах чешуйки. И красный огонь в красный цвет сосновые шишки красит.

Уходят туристы. Погас костер.

Зеленые шишки, плотно сомкнутые, шершавые, на соснах вокруг поляны висят. А в костре лежат растопыренные, раскрытые, чуть-чуть обгорелые, пахнущие дымом ярко-красные шишки. Собирай эти шишки — и хоть розы из них делай.

Случайная встреча
Случайная встреча
Н. Н. Андрейчук. Ленинград


ШИШКИ

Принесешь шишки из леса.

Откуда шишкам знать, что земли больше под ними нет? Неведомо это шишкам. Тужатся по ночам шишки, трещат, спящих своим треском пугают — рожают шишки, выбрасывают семена.

Сделала Ксения Александровна элегантную собачку из шишки (такая привычка образовалась у Ксении Александровны,— каждый новый материал на собаке пробует. Подберет, к примеру, сосковую ветвь, разглядит на ней стаю собак, да острым ножиком их и вырежет...). Поставила на стол новую элегантную собаку Ксения Александровна. А к утру вдруг собака распухла и глаза у нее на лоб вылезли — растопырилась шишка. Уж и бинтовала эту шишку Ксения Александровна, и клеем столярным ее склеивала — трудно шишку растопырившуюся усмирить...

А каких только шишек нет на свете!

У кипариса шишки круглые, как маленькие футбольные мячи. Когда рассыхаются кипарисовые шишки, рожицы забавные, а иногда и ужасные на них появляются.

У ольхи крошечные шишечки — меньше лесного ореха.

У голубой пихты шишки совсем мягкие.

У кедра шишка розовая, кедровой смолой удивительно пахнет. Кедровые шишки в сундук от моли кладут...

У магнолии шишка экзотическая — с круглыми толстыми чешуйками, с ярко-оранжевыми семенами.

А когда я была маленькая, валялась у нас в доме гигантская шишка, в треть метра длиной. Привезли ее мои родители из Крыма и говорили, что это шишка японской сосны, на базаре ее купили.

Собрать коллекцию шишек, наверное, так же интересно, как коллекцию птичьих яиц.

Всех цветов и размеров шишки бывают, от крошечной, с ноготь, до большой, с кошку почти.

И существ разнообразных из этих шишек можно наделать миллион.

Шишки
Шишки
И. Стин, А. Фирсов

«Дядя Федя»
«Дядя Федя»
В. А. Людковский. Москва

Провинившийся
Провинившийся
Нина Бортник, Ира Иванова. Ленинград

Семья
Семья
Саша Кравченко. Москва

Гуляем
Гуляем
Л. И. Агапова. Москва

«Неужели это мы?»
«Неужели это мы?»
С. А. Мантейфель. Москва

Кора старого дерева
Кора старого дерева

Летописец
Летописец
Н. Г. Лебедкин. Калуга

Деревянная часовенка
Деревянная часовенка
И. Стин, А. Фирсов


БЕЛКИНА МАСТЕРСКАЯ

Белочка очень хорошо относится к любителям поделок из естественных материалов и трудится для них, не покладая лап.

Идете вы по лесу, материалы собираете. Лес уже вами заучен наизусть: каждую шишечку, каждую веточку вы знаете.

И вдруг — ба! что такое? Под елкой груда каких-то коричневых хвостиков лежит. Вы поднимаете хвостик. Хвостик розово-коричневый, в ромбических колючих выступах. На конце хвостика несколько коричневых чешуек. Собственно говоря, хвостик на микроскопическую пальму похож с корявым стволом и маленькой кроной коричневых деревянных листьев.

Цок! — еще хвостик с елки падает.

Белочка черным глазом-бусинкой вниз глядит: «Ну как, понравился хвостик?»

И тут вы соображаете: да это же ободранные еловые шишки! Белочка семена выбирает и шишку, как головку подсолнуха, лущит.

Соберите побольше этих коричневых, аккуратно общипанных стерженьков от шишек. Они вам пригодятся для поделок.

А если хотите — попробуйте: никогда вам самим не удастся так аккуратно шишку ободрать.

Только белочка это и умеет.

Шляпка белого гриба, объеденная белкой
Шляпка белого гриба, объеденная белкой

Лиственница
Лиственница

Танцующие силуэты
Танцующие силуэты
Л. А. Пивоварова. Москва


СОСНА НА ВЕТРУ

Сосны в корабельном лесу, как струны, прямые стоят. На орган похож корабельный лес. И шум его — как симфония Баха.

Иное дело — отдельно стоящая сосна. Да еще, если сосна эта на обрыве, на юру стоит. Корни ее обнажены, ветер с ног ее годами, десятилетиями валит.

Борется с ветром сосна, ветру в пояс кланяется, не валить ее просит. И завязывает ветер в узлы ветви сосны, ствол ей, как в борьбе дзюдо руку противнику, выкручивает.

И борется сосна.

Вот эта-то сосна для любителя деревянных поделок и интересна.

В ветвях ее, изогнутых, скрученных, друг с другом связанных, можно и собачек, и обезьян разглядеть, и человечков, в отчаянии руки к небу воздевающих. А иногда на узловатом сгибе ветки можно угадать быка: широко крепкие ноги бык расставил, тяжелую голову наклонил и бросается на тореадора.

Сотни образов в одинокой, стоящей на юру сосне увидеть можно.

Пейзаж
Пейзаж
И. Стин. А. Фирсов

«Это не должно повториться!»
«Это не должно повториться!»
К. А. Клементьева. Ленинград

Пейзаж
Пейзаж
А. Фирсов

Гнездо
Гнездо
Детская работа

Пейзаж
Пейзаж
А. Фирсов


СОРОК ЛЕСОВИЧКОВ

Сорок ребят на Анну Васильевну синими, голубыми, черными, рыжими глазами глядят. А один и вовсе беленький — альбинос. И глаза у него розовые.

Глядят ребята и ждут: что новая воспитательница говорить станет.

А Анна Васильевна ничего не говорит. Нагибается Анна Васильевна, шишку с земли поднимает. А потом находит сучок. Приставляет сучок к шишке.

— Ай, старичок! — ребята кричат.

А тут на счастье шишка еловая, дугой согнутая, лежит. Точь-в-точь ежик. Поднимает Анна Васильевна шишку:

— Ежик! — ребята кричат.

— Ну, вот и все,— Анна Васильевна говорит.-— Соберите мох, сучки, шишки и корешки всякие. Будем делать лесовичков.

Большой лес, как туча зеленая, шумит. И маленькие дети в лесу большом ходят.

А потом возвращаются в лагерь, за дли-инный, деревянный, дождями вымытый, в землю вбитый стол садятся и сокровища свои выгружают. И начинают делать лесовичков.

Если обдерешь снизу еловую шишку, верхние чешуйки вниз, как носы крючковатые, нависают. На старичка горбоносого шишка становится похожей.

— А борода какая у лесовичка?

— Всякая бывает. Хочешь — рыжая. Хочешь — белая, как лишайник.

А хочешь — зеленая, как этот вот мох.

Сорок лесовичков обрастают бородами и волосами. Шапочки надевают. Некоторые — мешки за плечи закидывают. Штиблеты из желудей примеряют.

Ни один лесовичок на другого не похож.

Есть тощие, как Дон-Кихот. Толстые, как Ламме Гудзак. Некоторые почему-то на собак похожи. Один — на обезьяну.

А мальчик с розовыми глазами, нашел сучки с толстыми концами, как перчатки боксерские. И двух лесовичков-боксеров из шишек сделал. Боксируют по всем правилам зеленобородые старички, толстыми перчатками размахивают, а третий, с белой бородой до земли, поодаль стоит — смотрит.

А ребята, глядя на этих боксеров лесных, хохочут.

И остальные тридцать девять лесовичков при виде этого зрелища так и застыли. Только ветер у них зеленые бороды шевелит.

Силуэты
Силуэты
С. В. Петерсон. Москва

Бега
Бега
Л. Я. Аранович. Москва

Заупрямился
Заупрямился
Г. В. Белова. Москва

С базара
С базара
Л. Я. Аранович. Москва

Листья дуба
Листья дуба
И. Стин, А. Фирсов

Тореадор
Тореадор

Скачки
Скачки

Танец
Танец
К. А. Залле. Москва

Силуэты
Силуэты
К. А. Залле. Москва

"Здесь был мой дом"
"Здесь был мой дом"

Пейзаж
Пейзаж

Грибник
Грибник

Четыре натюрморта
Четыре натюрморта

Заяц во хмелю
Заяц во хмелю

Пейзаж
Пейзаж

Рыболов
Рыболов

Детская работа Дома пионеров Кировского р-на. Москва. Руководитель К. А. Залле


ДИМКА

Петя сучок еловый нашел.

Покрутил сучок в руках — человечек.

Ободрал Петя с сучка кору до половины, а внизу кору оставил — это человечку штаны.

Из шишек ботиночки человечку сделал.

Руки человечку нашел — они, оказывается, на другой елке росли.

Сделал Петя человечку волосы из оранжевых ниток, и тут-то все человечка узнали: Димка! Точь-в-точь Димка: волосы рыжие и нос большой.

А Димка франтом был — всегда пеструю косынку вокруг шеи повязывал.

Достал Петя у девочек цветной лоскуток, человечку вокруг шеи деревянной повязал. Весь лагерь вокруг человечка хохочет.

И Димка про человечка узнал. Пришел:

«А ну, покажите: у вас, говорят, человечек на меня похож».

Поставил Петя человечка на деревянный, обструганный, вбитый в землю под большой березой стол.

Два Димки друг на друга глядят: один — деревянный, рыжий, большеносый, в цветной косыночке на столе стоит. Другой Димка — рыжий, большеносый, в цветной косыночке — живой.

Рассмеялся живой Димка, волосы взъерошил, в волейбол играть убежал.

А деревянный Димка на столе остался.

Пес-весельчак
Пес-весельчак
Н. А. Богданова. Москва


ЁЖИКИ

Сидела Елизавета Васильевна под каштаном, автобуса ждала.

Небо в Адлере синее, море синее, а каштан пыльный, старый, кряжистый. И бросает каштан вокруг себя гигантский круг тени, как зеленый зонт. И все курортники под каштаном в тени сидят.

И вдруг — надо же такой неприятности случиться! — срывается с дерева большущий каштан, одетый в рыжую колючую шубу, и — раз! — прямо по голове Елизавету Васильевну стукает. Сильно долбанул — даже слезы на глазах выступили.

Прыгает каштан с головы Елизаветы Васильевны на серую пыльную землю, разламывается его рыжая крепкая колючая шуба, и из шубы гладкий коричневый плод на свет божий выходит — вылупился.

Нечего делать, подбирает Елизавета Васильевна коричневый каштан, пальцем его шелковистую блестящую кожицу гладит. А потом поднимает с земли рыжую каштановую шубку. На две половины шубка разбилась. Колется шубка, как ежик. И вдруг видит Елизавета Васильевна: две половины разбившейся каштановой шубки — ну точь-в-точь два маленьких ежика.

Повеселела Елизавета Васильевна, завернула каштан и его колючую шубку, в сумочку положила.

А дома взяла маленькую полированную дощечку и клеем «БФ» две половинки каштановой шубки за кончики к дощечке приклеила. Стоят на задних ножках два ежика и глядят друг на друга.

И все удивляются:

— Ёжики!

Лесной секрет
Лесной секрет
Г. В. Белова. Москва


ПАПОРОТНИК


Ни одно растение не врастало так прочно в сказку, как папоротник.

Если бы можно было заснять на кинопленку все сны и мечты наших предков о черных дремучих лесах, о кривом месяце, висящем над поляною, об огненном цветении папоротника, о кладах, которые открывает человеку огненный ясновидящий цветок, мы получили бы жуткий и прекрасный фильм.

И в самом деле, папоротник — удивительное растение.

Папоротники когда-то поднимали к небесам свои гордые кроны и видели динозавров.

Теперь наш северный папоротник низко над землей стелет кружевные листья и вспоминает свое великое прошлое.

А в земле папоротники хранят удивительно смешные, какие-то совершенно неожиданные, архаические корни.

Корень у папоротника светло-желтый, мохнатый, шерстяной,— любителям лесных поделок он много радости доставляет.

Выдернул папоротник, а вместо корня у него пушистый желтенький утенок сидит. Отрезай утенка от папоротника и на деревянную дощечку ставь.

А сколько из корней папоротника переделали любители собак — лохматых, желтеньких и рыжих, шерстяных, кудрявых!.. А сколько еще корней-псов и корней-утят кружевные папоротники в лесной земле хранят!..

Папоротник
Папоротник

Волшебник
Волшебник

Пейзаж
Пейзаж

И. Стин, А. Фирсов

Лань
Лань
А. Я. Егоров. Ленинград


РИТМ

Каждое дерево пронизано ритмом от последней веточки кроны до самых глубоких корней.

В этом смысле деревья схожи с русскими церквями — стройными, узорчатыми.

Островерхая ель состоит из острых иголок. И ветви у нее остроконечные. Словно острый, как нож, треугольник лег в основу этого смолистого дерева и, тоненький, суженный до зеленой черточки, превратился в хвойную, переживающую зиму иголку.

Лист липы круглый, похожий на сердце. И крона свободно стоящей липы часто по форме на огромное зеленое сердце похожа. И ветви у липы круглые, сердцеобразные. И ствол липы из-под зеленой листвы, как черенок липового прозрачного листа, торчит. И на каждом листе жилочками крошечное дерево нарисовано.

Один и тот же закон построения ритмически через все дерево проходит. И в этом ритме — удивительная гармония и красота. Русские народные зодчие ритму и гармонии у русских дерезьев учились...

Кижи. Часовня на о-ве Корба.
Кижи. Часовня на о-ве Корба.


ТЕКСТУРА

Ритмические повторы в строении дерева дают каждой веточке удивительно красивый рисунок.

И этот красивый рисунок словно проникает до сердца дерева, воплощаясь в ритмическом строении древесины.

Каждый материал имеет свою особую красоту.

Нельзя работать с деревом, как с камнем, а с камнем — как с металлом.

Красота дерева — его текстура, паутинообразный, иногда пестрый, похожий на крыло рябчика рисунок древесных слоев.

Нельзя покрыть дерево, например, масляной краской, спрятав под скорлупой непрозрачного красителя

сложнейшее, выигрышное для художника строение древесины.

Каждый корень и каждая ветвь дерева, кроме пластичной живой формы, присущей всему живому, имеют сложнейшую структуру, тоже всему живому присущую, и богатство этой структуры, текстуры, надо уметь показать.

Можно слегка подпалить, поджечь дерево. Разные слои чернеют по-разному, и текстура дерева, как говорят мастера, «вылезает» наружу. Так можно поступать с дешевыми породами древесины.

Потом отполируйте дерево наждачной бумагой — от самой грубой до самой тонкой, шелковистой.

Когда дерево станет гладким на ощупь, его можно или потереть пластинкой из слоновой кости (а то и просто куриной косточкой), или покрыть прозрачным, не закрывающим текстуры дерева лаком. Хороша обычная политура. Политурой дерево кроют много раз, дают ему отдохнуть сутки-двое, потом кроют опять.

Уметь обыграть блеск древесины — так же важно, как уметь обыграть ее тон. Где-то дерево должно сильнее сиять, где-то тускло переливаться слабым блеском. Чтобы дерево, получив красивую поверхность, блестело не сильно, его можно протереть воском, разведенным в скипидаре. Так хорошо поступать с шершавыми поверхностями, когда жаль шкуркой стесывать красивую фактуру янтарно-желтой яблоньки или «лесного мрамора» — белой березы.

Хороша текстура любого дерева. Дерево всегда красотой своих слоев играет.

Но есть особенно красивые породы дерева.

Древесина разных деревьев, как вода разных рек,— цветная. Она меняется от ярко-черной —¦ через красную, коричневую, оранжевую, нежно-желтую — до ослепительно-мраморной, белой.

Есть породы деревьев, на срезе которых яркие звездочки, как снежинки, горят.

Но особенно красивы древесные наросты — капы. Слои древесины в капах перевиты и дают сложнейший рисунок, неправильный орнамент, от которого глаз отвести нельзя.

Из капов особенно хороши кап-корешки — наплывы на корнях деревьев. Через эти кап-корешки все время ростки пытаются к жизни, к воздуху пробиться, но гибнут и оставляют в древесине кап-корешка черные точки. Кап-корешок в срезе пестрый, как крыло тропической бабочки, и, отполированный до зеркального блеска, рисунком своим буквально завораживает.

Как на меняющуюся форму облаков, на сложный рисунок древесных слоев можно всю жизнь глядеть и не наглядеться.

Так, не наглядевшись досыта, и уходят в могилу краснодеревщики-мастера. И сыновья их, и внуки наглядеться на красоту дерева не могут...

Деревянная инкрустация пейзаж с лодкой
Деревянная инкрустация пейзаж с лодкой
Л. С. Нечаев

Инкрустация. Ваза с листьями
Инкрустация. Ваза с листьями
И. Ф. Александров

Текстуры
Текстуры
И. Стин, А. Фирсов

Кузовок
Кузовок
И. Стин, А. Фирсов


ЧУРБАЧОК

Раньше в каждом почти хозяйстве водился дубовый или кленовый чурбан. На этом чурбане мясо хозяйка рубила, бураки и морковку секла... Дети сидели на чурбане и ладошками ласкали его гладкие бока, его хранящий тысячу ударов топора и ножа добротный торец.

А теперь чурбаны в городах перевелись. Не нужны стали. Мясо хозяйка, заранее расфасованное, завернутое в целлофан, несет...

Но Георгий Федорович без конца руки себе ножом ранит, когда корень в руках подрезает. И решил завести себе Георгий Федорович чурбан — корни на нем подрезать.

Присмотрел он себе крепенький березовый чурбачок. Уютный, желтенький чурбачок, как боровик. На чурбачке он корни режет и нож свой замечательный, финский на березовый русский чурбачок кладет. И сучок из чурбачка кверху, как носик у чайника, торчит.

Однажды поставил Георгий Федорович чурбачок наоборот, кверху ногами. Сучок вниз, как нос у гномика, свесился. Не удержался Георгий Федорович, нож свой финский взял и финским ножом рядом с носом глаз большой круглый вырезал. И немножко этот глаз подпалил, прижег.

Смотрит теперь чурбачок одним круглым глазом на мир и нос длинный книзу свешивает. А рот Георгий Федорович чурбачку не вырезал. Боится, что болтать чурбачок начнет. Какая же тогда с ним будет работа? Болтовня одна.

Бык
Бык
М. С. Ягужинский. Москва

Деревянным сруб
Деревянным сруб
М. С. Ягужинский. Москва


БУКЕТ ЦВЕТОВ

Я люблю цветы.

У нас дома всегда несколько букетов стоит, и мы не ленимся каждый день перебирать их и менять им воду.

Но когда я была маленькой, цветы и бабочки занимали в моей жизни гораздо больше места, чем теперь.

Я рисовала бабочек и цветы.

Видела сны с птицами и цветами.

Летом никогда не выпускала из кулака букетик даже самых невзрачных цветов.

Какая-нибудь пыльная белая кашка, растущая в городе на краю кирпичного тротуара, вызывала у меня восторг и желание обязательно сорвать ее и носить с собой.

Поездки в поезде были мучением: я прижимала нос к стеклу и старалась подробно разглядеть те цветы, которые на полях и лугах проносились мимо. Поезд летел вперед неумолимо и безостановочно, как время, и расстояние поглощало цветы невозвратимо, как смерть.

Я была уверена: самые красивые цветы растут на обочинах железных дорог именно в тех местах, где поезд не останавливается никогда.

Но труднее всего были зимы.

Я была девочкой из неверующей семьи. Я не верила в сказки.

Я понимала, что не придет ко мне в разгар декабрьских морозов Дед-мороз, не обметет веничком углы избы, не расцветут на белом снегу лиловые фиалки, как в сказке они для сиротки расцвели. На это нечего было и надеяться.

Но зато кто-то сказал мне: есть в дальних странах водопад, который цветы тонким слоем неразрушимого прозрачного осадка покрывает. Берете вы букет роз, подставляете под воду водопада, пропитываются розы водой и такие, какие были,— алые, свежие, пышные — застывают навсегда. Не вянут. И двадцать лет у вас на столе стоят.

Я мечтала: вырасту большая и найду водопад.

Я представляла себе очень ясно: среди густо-зеленых зарослей, уходящих в небо, низвергается с горы поток прозрачной зеленоватой воды. А я по камням к водопаду подбираюсь и протягиваю к струе букет роз...

Треть века с тех пор прошло, и я до сих пор не знала, не было ли в этой сказке доли правды.

А тут как-то я к Елене Петровне по делу зашла.

Нет стен в комнате Елены Петровны — одни цветы.

Цветы сухие, плоские, из которых Елена Петровна панно собирает.

И цветы объемные, яркие, нежные, но только засушенные — те самые «вечные» букеты, о которых я мечтала в семь лет.

А на окне, под летним солнцем, какие-то белые, окутанные марлей гигантские куколки лежат. Но из этих куколок не бабочка вылупится. Из куколок вылупится цветок.

Берет Елена Петровна большой кусок картона и картонные подставочки высотой в несколько сантиметров на картон прикрепляет. И на подставочки кладет малиновый гладиолус — осторожно, чтобы ни одного колокольчика не помять. Берет затем Елена Петровна вату, ватную постельку под гладиолус

подстилает и все пространство между листьями, все малиновые колокольчики гладиолуса ватой осторожно забивает. Это очень тонкая работа. Цветок нужно плотно окутать ватой, но не стиснуть, не смять.

Потом большую белую ватную куколку обертывает Елена Петровна марлей, чтобы вата крепче держалась. И сушится куколка с цветком. Можно ее в термостате при температуре сорок градусов сушить, а можно просто на солнце.

И через месяц выходит из куколки цветок — малиновый, нежный, свежий, только сухой. И стоит цветок в вазе. И с живыми цветами по красоте, если умело высушен, спорит.

А можно речного песку принести, вымыть этот тонкий песок добела, на сковороде просушить, да и засыпать осторожно песком свежий цветок.

И тоже при температуре в сорок градусов сушить.

Есть цветы, которые такой сушке не поддаются. Лесные колокольчики быстро свой цвет теряют. Но пионы, дельфиниумы, васильки, розы долго в вазах стоят и глаз гостя обманывают.

Ах, Елена Петровна! Как жаль, что я вас не встретила в детстве!

Встреча с вами была бы исполнением моей мечты.

Ромашки
Ромашки


ПАЛИТРА ЦВЕТОВ

У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» есть художник-«модернист», делающий смелые наброски из овса и портреты начальников из пшеницы. Близок этот художник, так сказать, к матушке-земле и смело новыми материалами работает. Птицы, кстати, очень картинадли этого художника интересуются и, чуть не догляди, какую-нибудь важную деталь выклюют...

Лепестки сушеных цветов и листья трав тысячами прекрасных оттенков горят — от бархатно-красного до шелковисто-белого. Тысячи оттенков одного красного цвета можно собрать. Такое сказочное богатство цветов соблазняет многих художников, и они копируют картину, написанную масляной краской или акварелью, яркими лепестками цветов, внимательно подбирая их друг к другу, превращая лепесток цветка в живописный мазок. Мне это представляется абсолютно неверным. Незачем подменять один материал другим. Каждый материал свою прелесть и свои внутренние законы имеет. И картина из лепестков цветов так же достойна осмеяния (за полное непонимание законов материала, законов искусства), как и «смелый» набросок из ячменя.

Другое дело — панно из высушенных цветов. Можно очень

декоративное панно собрать из высушенных роз, пионов, колосьев ржи, лилий.

Каждый ребенок может высушить цветы и на картон их наклеить. Но скомпановать несколько цветов по законам красоты так же трудно, как истинно художественный букет подобрать.

В Японии искусство подбирать букеты — «икэбана» — изучают в специальной высшей школе. «Икэбана» — высокое искусство.

Собрать изящное панно из высушенных цветов — тоже искусство. Такое панно может по красоте поспорить с настоящей картиной.

Оргстекло дает для этих панно из цветов новую чудесную возможность. Можно скрепить две пластины оргстекла по углам винтами и между этими стеклами панно из высушенных цветов поместить.

Когда-то в «восьмом чуде света», в деревянном дворце царя Алексея Михайловича в Коломенском, слюдяные окна цветами и травами расписаны были.

Заключенное между двумя стеклами панно из цветов и трав можно в окно вставить.

И будут солнечные лучи пробиваться в вашу комнату через разноцветные цветы и травы, как когда-то в горницы Коломенского дворца, «восьмого чуда света», через травы и цветы пробивались...

«Японский мотив» из природных материалов
«Японский мотив» из природных материалов
3. И. Черномордик. Москва

Цветы из лука
Цветы из лука
Е. П. Шульгина. Москва

Панно из природных материалов
Панно из природных материалов
Е. В. Кочугина. Москва

Панно из цветов
Панно из цветов
Г. В. Белова. Москва


ЛЕС

А с краю Прислонихи лес на глазах у Пластова вырос.

В четырнадцатом году свели лес под корень, а за полвека он опять поднялся, бородой зеленой по ветру шелестит.

Чудеса обыкновенные в лесу происходят. Споткнешься о сук, серый, шершавый,— глядь, а это рога лося девятилетнего. Гордо лось рога на голове носил, рогами с соперниками дрался. Победив, в брюхо сопернику вонзал серые рога и к самке выходил с рогами, омытыми кровью. А теперь рога, как сук, лежат. Хочешь — мимо пройди. Хочешь — подбери, дома прибей к стене и полотенце на них вешай...

И рубят уже заново лес. И мужики к Пластову с делом идут:

— Лександрыч, погляди-кось, какой в лесу олень огромадный стоит!..

Идет Пластов в лес. На вырубке в лесу, опираясь на толстые ветви, как на ноги, причудливо изогнутый ствол стоит. Срублен ствол, да не вывезен из лесу.

— А не вывезли почему?

— Да больно рогат... Как его на телегу-то уложишь? Витой...

И привозит к себе во двор художник Пластов «витой» ствол. Зубы оскаленные найденному змею-горынычу подрезает, глаза-камешки вставляет. И диво дивное, чудо лесное во дворе у Пластова стоит, в дверь мастерской заглядывает.

А лес по-прежнему бороду зеленую по ветру расстилает.

Леший
Леший

Пейзаж
Пейзаж

И. Стин, Л. Фирсов


СОЛОМА

В старину церковные луковички осиновой плашкой крыли. Серела, голубела на воздухе осина и начинала сиять серебряным блеском. Иноземцы ее за настоящее серебро принимали,— как луны, маковки церквей сиянием сияли.

Серебром осиновая щепа блестит.

А солома созревших хлебов — золотом, медью и бронзой отливает. Хрупкий стебелек в блеске вечному металлу подражает.

Пшеничная солома — бледно-золотая.

Рожь — ярче.

А овсяная солома, как перо жар-птицы, горит — красной медью и золотом красным, червонным.

Из соломки коробочки золотые плетут, как из золота ларцы для драгоценностей в старину ковали.

Циновки из тоненьких соломинок, шерстью цветной переплетенных, на стену для красоты вешают — золотой кольчугой покрывается стена.

А Анна Васильевна учит детей из соломинок картины и узоры собирать.

Берет Анна Васильевна соломинки и аккуратно их разрезает. Потом увлажняет разрезанную соломинку и утюгом ее гладит, уплощает, И полоски разноцветного золота на кальку сплошь наклеивает. Бери теперь ножницы и задуманный рисунок из соломки вырезай, на черную бумагу или черную дощечку клей.

Можно царевну золотоглазую соломкой выложить.

А можно — сверкающую жар-птицу.

Недаром солома золотом, медью и бронзой горит и солнце, как металл полированный, отражает.

Ковыль
Ковыль

Работы из соломы
Работы из соломы

Детские работы

Ствол березы
Ствол березы



МОЧАЛКА

Легендами овеяна русская баня.

Стоит она на задах, за огородами, часто над речкой. Зимой замерзает речка, и мужики, красные как раки, выскакивают нагишом из бани и ныряют в широкую прорубь, где смертным холодом стынет черная, среди белого снега, вода.

В баню бегали гадать девушки под Новый год: ставили два зеркала между двумя свечами и до боли в глазах всматривались в пляшущие по поверхности зеркал световые блики.

В бане в старину багот, черт, жил. И леший приходил к нему из леса погреть зеленые кости.

А вокруг бани пышно ароматные травы росли. Парились крестьяне березовым веником и веником из мяты, а когда кто приболеет, то и веником из жгучей крапивы.

И лежала в бане на лавке мочалка.

Обувала липа русского крестьянина, и веревки ему вила, и рогожкой в сенцы под ноги ложилась, и в бане лыковой мочалкой мылила.

Жестко желтоватое лыко.

Я сама слышала, как крошечный деревенский мальчик шел в баню только после переговоров:

— А мочалкой мылить не будешь?

— Не буду, не буду.

— Рукой меня намылишь?

— Рукой, рукой...

Как огня боялся маленький мальчик жесткой новой мочалки: так кусало сердитое лыко нежное детское тело...

Ствол березы.?

Но мочалка жестка только поначалу.

Чем больше мочалкой мылишься, тем все ласковее и нежнее она становится, словно приспосабливается к человеку...

В прошлое для многих из нас ушли русские черные бани, с мятой под маленьким оконцем, с речной прорубью в двадцати метрах от порога. И моемся мы теперь резиновой губкой или южной мочалкой — тонко сплетенной из белых волокон люфой.

А лыковую мочалку покупает на базаре художник.

Жесткую новую мочалку можно заплести в жесткие косички и сшить из них смешную собаку или того самого лешего, что зеленые кости в русскую баню попарить приходил.

А мягкую шелковистую мочалку, которой вся семья год мылась, можно согнуть в любое забавное чудище и прошить эту массу лыка тоненькой лыковой ниткой. Отщепните лыковую ниточку от длинной полосы лыка, достаньте толстую крючконосую «цыганскую» иглу, которой шорники седла да уздечки шили, и сшейте из большой мягкой мочалки большого мягкого медведя или тонконогого олененка.

Да не забудьте внутрь мочалки мягкую проволоку вместо скелета заложить — иначе ваш олененок на ножки встать не сумеет...

Человечек из мочалы
Человечек из мочалы
К. А. Залле. Москва


ОДУВАНЧИКИ

В одиннадцать часов утра раскрываются одуванчики. Солнце уже пригрело, и сошла роса. И, как второе маленькое солнце, одуванчик навстречу большому солнцу желтый цветок открывает.

Одиннадцать утра. Не раскрылся на этот раз одуванчик,— вместо цветка узенькая зеленая стрелка стоит, жесткими листиками зажата. Отцвел одуванчик. Свернулся. И вместо желтых тоненьких лепестков полон одуванчик пушицы. Маленькие беленькие парашютики зреют в одуванчике. И однажды раскроется одуванчик — обдует парашютики летний ветер, и полетят в далекие края парашютики, как бесценную ношу, раскачивая семена. И останется вместо цветка голое, лысое цветоложе. Отцвел одуванчик, отжил свой век...

И пришла Елизавете Васильевне в голову безумная мысль — сохранить пушистый одуванчик.

Как белые птенцы, покрытые пухом, в траве шарики одуванчика сидят. Каждый ребенок хочет одуванчик рукой поласкать. Но, как до крыльев бабочки, нельзя до пушистого одуванчика дотрагиваться: облетает, облезает пушистый шарик. Не удержать семена одуванчика на цветоложе, как быстротекущих минут жизни человеку не удержать...

И все-таки Елизавета Васильевна своего добилась.

Все одуванчики под своим окном помнит Елизавета Васильевна: этот — зацветает, этот — цветет, а этот — прозевала — облетел. А вот этот цветок вчера цвел, а сегодня в одиннадцать утра не раскрылся...

Его-то нам и надо.

Срывает одуванчик Елизавета Васильевна, в стебелек, изливающий белое молоко, проволочку продевает. И опускает закрытый цветок (только самый цветок!) на пять минут в крутой кипяток. Булькают пузырьки вокруг одуванчика. Пар от кипятка идет. И приваривает кипяток намертво коричневые семена одуванчика к белому цветоложу.

Теперь одуванчики на веревке, как чулки лесовичка, висят — сушатся.

И через трое суток раскрываются одуванчики. Высыхают парашютики на семенах, и круглые нежные одуванчики вниз головой на веревке висят.

На эти одуванчики можно дуть — крепко приварены, не отрываются семена. Только надо следить, чтобы не дотронулся до чего-нибудь пушистой головой нежный одуванчик,— сминается на одуванчиках пух, и выпрямиться у него нет уже силы...

31 декабря.

Мороз — двадцать градусов.

Снег на московских улицах лежит.

А Елизавета Васильевна к друзьям Новый год встречать идет. И несет им в подарок пятнадцать пушистых одуванчиков.

А за Елизаветой Васильевной толпа завороженная идет.

Чудо: в белом декабре — белые как снег одуванчики!..

Пейзаж. Одуванчики
Пейзаж. Одуванчики

Последний прыжок
Последний прыжок

Грозин. Иркутск

Силуэты
Силуэты

Матрёшки
Матрёшки

Пейзаж
Пейзаж



ФИНИКОВАЯ КОСТОЧКА И МАНЬЧЖУРСКИЙ ОРЕХ

Финики к нам из стран тропических везут.

Хорошо чай с финиками вместо сахара пить. Сказками Шехеразады финик пахнет. И сладок, как мед.

И косточка тоненькая, изящная от финика остается.

Иногда пузатенькая косточка бывает, иногда ребристая.

Сунул косточку в горшок с землей — пальма финиковая у тебя дома растет.

А отполировал коричневую финиковую косточку — стала косточка, как слоновая кость, белой.

Хочешь — бусы из таких белых косточек нижи.

Хочешь — в поделки деревянные их вкомпоновывай.

Хочешь — просто так в руках держи — красавица финиковая косточка!

Трудно редкостное увлечение иметь: никто тебя не понимает.

Идет Елизавета Васильевна на базар. Грецкие орехи, огромные, угловатые с тоненькой светлой кожурой, целыми мешками лежат.

И среди них попадаются орехи причудливой формы: или ребристые, или сплюснутые, или разбухшие на одном конце. Посмотрел на такой орех — и сразу живое существо тебе мерещится.

Берет Елизавета Васильевна один причудливый орех, другой, третий. И вдруг усатый продавец обижается:

— Все орехи Вано знают: как яблочко к яблочку — к ореху орех! Не зерна — молоко!

— Да мне не зерна,— Елизавета Васильевна говорит,— мне форма причудливая очень нужна...

Вздыхает Елизавета Васильевна, дальше по рядам идет.

Дядька бородатый какие-то большие черные, не сбросившие потемневшей зеленой шкурки орехи по пятнадцать копеек за штуку продает.

— Что это такое?

— Маньчжурский орех.

— А зачем он?

— Как зачем? Посадишь — дерево красивое вырастет.

Покупает Елизавета Васильевна вместо желтеньких, чистеньких, пузатых грецких орехов длинные, большие, облепленные почерневшей кожурой, похожие на мумии маньчжурские орехи,— домой несет. Очищает дома Елизавета Васильевна маньчжурский орех от зеленой кожуры, задумчиво на него смотрит.

А что, если его перепилить?

Берет Елизавета Васильевна маленькую пилку «Москва» и пилит орех поперек...

Отличная пилка «Москва», мелкая, плотная. Пилит эта пилка и одновременно шлифует крепкую древесину. Разнимает Елизавета Васильевна на две половинки маньчжурский орех и в распиле узор редкостной сложности и красоты видит. Многочисленные крепкие перегородки внутри ореха этот узор образуют.

Распиливает Елизавета Васильевна маньчжурский орех на тоненькие пластинки и не верит своим глазам: деревянные кружевные звезды перед нею лежат, до блеска пилкой отшлифованные.

Хочешь — браслет диковинный из этих звезд узорчатых собирай, хочешь — ожерелье благородное, тускло твердой древесиной поблескивающее.

А рядом еще не распиленные маньчжурские орехи лежат — длинные, черные, шкуркой неряшливо облепленные. На мумии очень похожи.

Бусы из природных материалов
Бусы из природных материалов
А. Т. Лукиных. Москва


ИНСТРУМЕНТ

Инструменты я видела разные.

Некоторые мастера работают каким-нибудь паршивеньким ножичком и рашпилем и этими двумя инструментами сказочную красоту из корней и веток дерева извлекают.

Другие имеют богатое, ухоженное оборудование. Тут и тиски, и дрели, и пилки разных форм, и ножи, прекрасные, как блестящие рыбины, и сто стамесок, и какие-то необыкновенные крючковатые инструменты, и целая батарея химических притирок и красителей в разноцветных бутылках. И эти мастера, оснащенные всеми мыслимыми инструментами до зубов, тоже работают отлично.

Так что мне показалось: дело не в инструменте.

Нож у вас всегда есть. Шкурка или рашпиль в хозяйстве всегда найдутся.

Начинайте работать, и постепенно нужный инструмент сам к вам придет. И такой, какой вам «по руке» придется. Елизавета Васильевна, например, прижигает дерево нагретой на газовой плитке спицей, а Ксения Александровна один конец напильника, как шило, натачивает и, когда нужно что-нибудь прижечь, этим шилом прижигает.

Хорошо бы только, конечно, раздобыть вам отличной стали нож, чтобы редко тупился, и кусок толстой кожи — левую руку обертывать, чтобы не порезаться. С этим ножом и куском кожи можно начинать.

Желаем удачи, товарищи!

Ночной кот
Ночной кот
М. С. Ягужинский. Москва


ОБЩИЕ ЗНАКОМЫЕ

Всем известно, как выглядел Дон-Кихот.

Похоже, это известно и русскому лесу.

Иначе чем объяснить, что в русском лесу можно разыскать тощие руки и ноги, узкую голову и нескладное туловище «рыцаря печального образа»? А если вам повезет, то вы можете найти корешок, в точности похожий на толстого Санчо Пансу. Слозно жадно подглядывал русский лес через плечо мальчишки, когда лежал мальчишка на поляне, под солнцем, и запоем читал толстую, потрепанную книгу Сервантеса с удивительными иллюстрациями Доре...

Может быть, русский лес знает все книги, которые мы в лесу на пеньках и на поваленных бурей деревьях читаем?..

Как бы то ни было, мастерить литературных героев из шишек, корней, желудей и веточек — очень интересно.

Их все узнают — они наши общие знакомые. Как будто всех нас представили на балу темноглазой Анне Карениной, как будто все мы тысячу раз встречали на набережной в Ялте робкую и нежную Анну Сергеевну фон Дидериц — «даму с собачкой».

На литературного героя может быть похожа не только форма растения — сам материал может напомнить нам характер героя. Из острых, геометрически четких колючих веток боярышника можно смонтировать тощий корпус Дон-Кихота, из какой-нибудь мягкой, легко гнущейся, покладистой травы — сплести тонкую фигурку «дамы с собачкой», из пузатой и толстой люфы — собрать толстого и самодовольного Ламме Гудзака.

Войдите в русский лес и вспомните вашего любимого героя. Позовите его. Интересно — чем русский лес на ваше воспоминание и на ваш зоркий глаз отзовется?..

Пейзаж
Пейзаж
И. Стин, А. Фирсов

Татьяна Ларина
Татьяна Ларина
Г. Ф. Соловьев

Капитан Флинт
Капитан Флинт
Е. Г. Петров. Москва


ЧЕЛОВЕК ВХОДИТ В ЛЕС


Человек идет по музею.

Открывает двери филармонии.

Человек входит в лес.

Поймет ли он картины в музее, услышит ли ораторию Баха, увидит ли сложный, многоплановый, похожий и на спектакль, и на сборник лирических стихов, и на симфонию лес?

Этого заранее сказать нельзя.

Картины могут «не впустить» в себя человека.

Музыка — навеять на него чудовищную скуку.

И, пройдя сквозь лес, человек может леса совсем «не приметить». Ни желудя ни одного не подобрать. Ни белочкиной мастерской не увидеть. Не поглядеть внимательно ни на один корявый ствол, кора которого — как рельефная сказка. Не разглядеть обезьянок, и собак, и медвежат, вросших в изгибы древесных сучков. Ни птиц не услышать. Особенно если на боку у человека висит транзистор, который он тоже (вот парадокс!) не способен сосредоточенно слушать. Так — привык к шуму...

Идет по лесу такой человек, как рыцарь в средневековых латах. Ни солнышко, ни ветер его не коснутся. Зяблик розовогрудый с крыльями изящного черно-белого рисунка опустит головку, глянет сквозь ветви на такое равнодушное, отрезанное от природы существо, да и снова в зеленые ветви нырнет — жить своей прекрасной птичьей, крылатой жизнью...

Музыка — как цветущий папоротник, который не всякому в руки дается. Один видит в музыке утомительное собрание бесполезных шумов, другой — рассказ о человеческой жизни, откровение, источник счастья и силы. А музыка ведь одна и та же.

И один и тот же лес.

Древний лес...

«Вряд ли какой другой народ вступал в историю со столь богатой хвойной шубой на плечах»,— писал Л. Леонов в «Русском лесе».

Лес—сокровище, полученное нами от прадедов и дедов.

Лес нас обувал, кормил, крыл над нами крышу.

Плотники северные без единого гвоздя одним топором возводили церкви стометровые, стройные, как ели.

В лесу Дед-мороз жил. Лешие. Русалки. В лесу папоротник цвел.

И девки ходили в лес по ягоды.

И мужики взбунтовавшиеся — мятежные отряды разинцев и пугачевцев в лесах, как в домах зеленых, хоронились.

И песни к нам из лесу приходили.

И шубы меховые в лесу добывали.

И сказки в лесу вперемешку с цветами цвели.

И должен входить русский в лес, как в дом свой зеленый, как в детство свое, как в историю. И все-то в лесу ему должно быть мило и дорого, все знакомо. С каждой шишкой он должен уметь говорить. Голос самого захудалого комара с интересом слушать.

А тот, кто с орущим транзистором по лесу идет, не видит, не слышит ничего, тот так — пасынок русской природы. Для него лес — собрание сучков, деревьев, листьев, иголок да комаров, кровь его пьющих, как для человека, которому медведь на ухо наступил, прекраснейшая музыка — только шум досадный. И напрасно на такого человека, идущего по лесу, каждый сучок тысячью глаз, широко раскрытых, глядит.

Человек-то слеп.

Человек-то сам ничего не видит.

А в лесу на каждом шагу — красота, как папоротник, цветет.

Да только не все красоту эту видят, как видит ее Елизавета Васильевна Качугина, Ксения Александровна Залле, Георгий Федорович Соловьев, Елена Петровна Шульгина, Екатерина Рафаиловна Дарикович, Анна Васильевна Лебедева и Борис Иванович Шнейдер, прелестные рассказы которых о русском лесе помогли мне написать эти маленькие истории.

Лес

Ирина Стин


Категория: Чистый источник


Добавление комментария

Имя:*
E-Mail:*
Комментарий:
  • sickbadbmaibqbrda
    esmdametlafuckzvvjewlol
    metallsdaiuctancgirl_dancezigaadolfsh
    bashboksdrovafriendsgrablidetixoroshiy
    braveoppaext_tomatoscaremailevgun_2guns
    gun_riflemarksmanmiasomeetingbelarimppizdec
    kazakpardonsuperstitionext_dont_mentbe-e-ethank_youtender
    air_kissdedn1hasarcastic_handugargoodyarilo
    bayanshokicon_wallregulationkoloper
Вопрос:
Напишите пропущенное слово: "Куй ... пока горячо"
Ответ:*