Фильмы которые может стоит посмотреть и почитать предание. Фильмы из прошлого и СССР

Осень 1388 года. За год до Битвы на Косовом поле. Орды бандитов вторгаются в Сербию через южные границы королевства. Когда Банович Страхиня отправляется на охоту, турки нападают на его дом в поисках золота, зверски убивают мужчин и женщин сербского витязя, и уводят в плен его молодую жену. И витязь Страхиня клянется - за всё отомстить...


P.S. Фильм жесткий (его НТВ обрезало на 20 мин ) , непростой. Сербы, похоже, знают больше, чем звучит в нижеизложенном Предании.

Предание Банович Страхиня

Был когда-то банович Страхиня,
Был он Баном в Малой Баньской,
В Малой Баньской, по край Косова
Да такого не бывало сокола.
В одно утро Бан встал рано.
Призывает он слуги к себе, говоря:
"Слуги мои поворачивайтеся побыстрее,
оседлайте мне боевого джога-коня,
и украсьте его покраше,
затяните его покрепче.
Ведь я, дети мои, в путь-дорогу надумал.
Хочу град баньский оставить
Задумал я коня-джога уморить.
Я уж, дети, в гости собрался
К тестю моему, во Крушивац Белый,
К милому мне тестю, Юг Богдану старому,
К шуринам моим к девяти юговичам.
Родичи мои вспоминают обо мне часто"
Господаря слуги послушали
И джога-коня оседлали.
Собрался и банович Страхиня,
Надел на ся дибу и кадфу,
Гордую накидку от сафьяна,
Что от воды накидка красна,
Что от солнца накидка румяна.
Украсился один сербский сокол
И вскочил на коня-джога боевого,
Тут же выехал и к родне приехал.
У родни в Белом Крушевце,
Где недавно царство встало,
Увидал его Юг Богдан старый.
Видят его и девять малых шуринов,
Соколов девять - юговичей.
Милого зятя едва дождалися
И в объятия князя заключили.
Верны слуги коня увели.
Зятя вводят во главную башню.
За готовый пир они селиъ
И господские речи беседуют.э
Забегали слуги и служанки:
Кто-то с яствами, кто-то с вином служит.
Много христианских господ было,
Сели вместе и вино пьют.
Во главе пира старый Юг Богдан,
Одесную уз плече свое
Усадил он зятя Страхинича бана.
Здесь сидят и девять юговичей,
Вниз от них и другие господа.
Кто младше, двора господари,
Но сидят близ девяти шуринов.
Шурины их служат всех по ряду,
Служат свекра сильного Юг Богдана,
Служат своих господарей
Паче всех же гордого зятя.
А слуга их одним вином служит,
Служит вином одним, кубком златным.
Златный кубок тот девять мер берет.
Посмотри на дорогие одежды:
Одежд здесь много господских
Им и брат мой и царство царовати.
Долго Бан здесь гостем гостил,
Засиделся здесь Бан долго:
Бан есть гордость посреди родни.
Господа, которые во Крушевце
Досаждают утром и вечером,
Сильного умоляют Юг-Богдана.
"Господарь ты наш Юг-Богдан сильный,
Лобызаем твои шелковые полы
И десную твою белую руку.
Учини ты чудо и господство,
Поведи ты милого твоего зятя,
Приведи ты Страхинича Бана
В терема и дворы наши.
Да и мы ему честь учинимо".
Каждому Юг просьбу исполнил.
Пока мольбы такие были,
Долго было и время прошло.
Задержался здесь бан надолго.
Вот смотри и беду просмотрели!
В одно утро, когда солнце угреяло,
Весть пришла и белая книга
Из самой из баньской, из малой,
От его матери старой.
Бану книга на колено пала.
Рассмотрел и изучил он книгу,
Но и книга ему со гневом молвила,
Книга молвит - проклинает его мати:
"Гой еси ты, банович Страхиня,
Злом чтоб было тебе во Крушевцу вино,
Злом тебе и несчастьем родичам!
Посмотри ты книгу бед неслыханных,
Из убаха одна пришла сила
Турецкая, сын мой, от Едрена царя,
Царь вошел во Косово-поле,
Царь вошел и привел он визирей,
И визири несчастных ветили,
Чтобы землей той обладать.
Царь всю турецкую силу двинул
И собрал на Косово полю,
Придавил он все поле косовское.
Ухватил он обе две воды
Покрай лабы и воды ситницы
Все придавила сила.
Молвят, чадо, и рассказывают люди
От Мрамора до суха Явора,
От Явора, чадо, до Сазлие,
До Сазлие на Чемер-мосту,
От моста, чадо, до Звечана,
От Звечана, говорят, до Чечана,
От Чечана высокого и до гор
Придавила турецкая сила Косово.
Нет числа им, чадо мое, говорят -
У царя в сто тысяч войско,
Что имеют до земли они накидки,
Что едят хлеб они царский,
И что у них кони боевые,
Что не носят они много оружия,
И лишь по одной у пояса сабли.
А у турка, у турецкого царя,
Молвят, чадо, другая войска сильна -
Огненных янычаров турецких,
Что Едрену держат - терем белый.
Янычаров, говорят, до ста тысяч.
Молвят, сын мой, и говорят люди:
Во турецкой стороне - третья войска сильна
Некоторых Туку и Манджуку,
Что-то воет, а что-то сильно бьет.
А у турка войска всяка разна,
А у турка, говорят, одна лишь сила будет.
Самовольный турак - Влах-Алия,
Он не слушает царя - честнаго,
О визирях никогда не мыслит,
А оставшей царской войске
Все одно, что муравьев на землице.
За такую, говорят, у турок силу
Он без зла нигде не желает проходить
И не хочет с царем он на Косово.
Повернул он дорогою левою
И ударил на Баньску нашу.
В Баньску страшную беду принес
И живым огнем все спалил.
Слуг верных твоих разогнал,
Матерь старую твою ожалостил,
Все ей кости конем поломал,
Верную твою любу украл
И увел ею на поле Косово -
Любу твою целуют под покровом,
А я, чадо, на пепелище плачу,
А ты вино пьешь во Крушевце!
Чтобы злом вино тебе вконец вышло".
Как же бан то книгу изучил,
Мука ему и жалко её было.
Образ стал ему не весел,
Слезы ему вот-вот потекут.
Видит его старый Юг Богдан,
Видит зятя самого не в себе.
Вспыхнул Юг как живое пламя,
Страхине зятю слово такое говорит
"О, зять мой, чтобы Бог был всегда с тобою.
Что же встал ты так рано утром
И в лице хмурый невесёлый?
Отчего же ты, зять мой, распечалился?
На кого же ты, зять мой, разгневался?
Или же над тобою надсмехаются шурины,
Меж собою разговоры гадны разговаривали,
Или шурины тебе чем другим не угодили,
Или какой изъян тебе у родичей ты нашел?
Говори же, зять, что с тобою и как с тобою?"
Вспыхнул бан и ему слово молвит:
"Всё прошло, тесть мой - Юг Богдан старый.
С шуринами я был по-доброму,
Шурины - господа господские;
Дивно говорят и добро меня приняли,
Моим родичам изъяна нету.
Посмотри же, почему я не весел.
Пришла книга из Баньске малой
От моей матери старой".
Говорит о беде он тестю утром:
О дворах своих разграбленных,
О слугах своих разогнанных,
О старой матери растоптанной,
О своей любе украденной.
"Тесть мой старый, Юг Богдане,
Хоть и моя сегодня люба,
Люба моя, но а дщерь твоя,
Срам тебе и мне.
Тесть мой старый, Юг Богдан,
Думаешь ли о мне мертвом,
Сжалься надо мною, над живым пока,
Умоляю тебя и целую в руку.
Дай мне всех своих девять детей,
Детей твоих, а моих шуринов.
Я сейчас же во Косово пойду,
Я врага своего найти должен,
Царского злого охальника.
Он же всё у меня отнял,
Не пугайся ты, тесть, и не бойся,
Будь покоен и за детей своих.
Хочу детям, моим шуринам,
Платье им изменить,
Во всё турецкое обличить:
Вокруг голов белые кауки,
А на плечи зелёные накидки,
А на ноги туфли - чекширы
С благородными при поясах саблями.
Призови ты слуг и конюхов добрых,
Пусть слуги коней седлают,
Оседлают, крепко пристегнут.
Лица пусть свои изменят.
Сделаю я детей янычарами,
Детей я, шуринов, буду возглавлять,
Когда через Косово пойдем мы,
Но а перед войском царским на Косово -
Перед ними я буду делибашем.
Пусть стыдятся, пусть пугаются,
Пусть своего боятся старейшины.
Кто же станет в царском войске,
Кто же с нами станет говорить,
Станем на турецком, повернем на мановском,
Я с турком могу разговаривать,
И турецкий могу, и могу мановский,
И арабский язык разумею,
И немного могу арнаутский.
Проведу детей я сквозь Косово,
Всё я войско турецкое обойду,
Пока не найду врага своего -
Турка сильного, Влах-Алию,
Всё мое разграбившего.
Пусть шурины были в неволе,
Или могу я, тесть, погибнуть.
Возле шуринов нет мне погибели
Или злого какого ранения".
И услышав то, старый Юг-Богдан
Вспыхнул он как пламя живое.
Страхиничу бану отвечает:
"Банович, ты зять, мой милый Страхиня,
Вижу утром ты не в своём уме.
Что же ты просишь моих девятеро детей,
Чтобы ты отвёл их на Косово,
Чтобы их всех турки закололи.
Молчи, зять, не говори больше,
Не дам вести детей на Косово,
Хоть бы дщерь свою никогда не видел.
Милый зять мой, сильный Банович Страхиня,
Что же ты так разошелся?
Знаешь ли ты, зять, чтоб тя люди не знали,
Но ведь, если она одну ночь проночила,
Одну ночь с ним под шатром,
Не может быти тебе больше мила,
Чтоб ей Бог убил, всё равно ведь проклята.
Милее уже ему, а не тебе, сынок,
Пусть идёт, враг бы с нею.
С лучшей оженю тя любой,
Я с тобой хочу вино пити хладное,
Приятелями будем до века,
А не дам я детей на Косово".
Вспыхнул бан, как пламя живое,
В гневной жалости, в той муке лютой,
Не желая не слуг звать, не кричать их.
За сеиза ни хабара нету,
Но один в конюшню к коню-джогу пошел.
Как же его бан оседлал,
Как же его твердо опоясал,
Да взнуздал его кнутом железным,
Перед палатами его выводит во двор
К Беньекташу Белу Камню,
И здесь джогу-коня задержал;
Видит девять своих шуринов,
А шурины в землю глядят.
Смотрит бан на друзей своих,
На одного молодого Неманича,
А и Неманич в землю глядит.
Когда пили вино и ракию,
Все хвалилися как добрые витязи,
Хвалилися зятю и Богом клялися:
"Любим тя, Банович Страхиня,
Во всю царскую нашу землю.
Посмотри ты неволи и жалости.
Бану утром нет больше приятеля.
Нет, не просто идти во Косово.
Видит бан, где ему друга нету,
Сам поехал Крушевским полем.
Ох, как гнал он по широкому полю!
Обернулся ко Крушевцу Белому:
Захотят ли шурины вспомнить?
Захотят ли о нём потужити?
А как видит утром он неволи,
Где нет с ним главного приятеля,
В ум вошло, вот и вспомнил
Про его пса борзого, хырта Карамана,
Любит которого больше, чем доброго джога-коня.
Призвал голосом его из белого горла
(Остался в конюшне пёс, задремавши),
Зачуев глос, побежал он скоро
И уж в поле догнал он джога.
Рядом с конём борзой хырт поскакивает,
Золотою цепью позвякивает.
Мило было, разошёлся бан,
Скачет бан на коне-джоге.
Так проехал и поля, и горы.
Вот уж и на Косово поле,
Видит он сил на Косове.
Тут-то бан испугался мало,
Помянул он истинаго Бога
И в орду турецкую поехал.
Едет бан по Косову полю,
Едет по всем четырём сторонам,
Ищет бан сильна Влах-Алию,
А не может бан его найти.
Спустился бан к воде Ситнице,
На чудо одно наехал:
На берегу, рядом с рекой Ситнице
Один здесь был зеленый шатер -
Широкий шатер поле придавил.
На шатре от злата яблоко,
И сияет оно, как яркое солнце.
Возле шатра копьё сломанное,
А за ним вороной конь связанный,
На главе его снег перьев колышится,
Бьёт он копытом десным и левым,
И, увидев то, Страхиня Бан
Подумал и в уме размыслил:
"Вот шатёр Влаха-Алии Сильного".
И джога-коня подстегнул,
Копьё витязь скинул с плеча
И открыл полог шатра,
И вот видит он, кто под шатром -
Не было тут Влаха-Алии Сильного,
Но был здесь один старый дервиш,
Белая его борода пояс переросла.
Под шатром никого с ним не было.
Пьяный тот дервиш несчастный
Пьёт вино турок чашами;
Наливает сам, сам и чашу выливает,
До очей был дервиш кровавым.
Как увидел его Банович Страхиня,
То Силимом турецким назвался.
Пьяный дервиш его оком разглядывал
И ему мучной речью проговорил:
"Здрав ты был, сильный бан Страхиня,
От Малой Баньской по Край Косова".
Вспыхнул бан, встрепенулся люто
И турецкому дервишу отвечает:
"Эй ты, дервиш, несчастная твоя матерь
Что же пьёшь ты, что же пьянеешь
И во пьянстве всякое глаголишь.
Турка ты зовешь каурином,
Вспоминаешь какого-то бана.
Пред тобою не Страхиня бан,
Но султанский храбрый делибаш,
Кони царские все отвязалися,
По орде турецкой разбежалися,
Что для царя быстрее их собрать.
Если же скажу я царю или визирю,
Какие ты мне речи молвишь,
Будет тебе, старый, бед немысленных".
Грохотом тот дервиш рассмеялся:
"Ой же ты, бан Страхиня Сильный,
Думаешь ли, бан, не знали тебя беды,
Что сидел я на Голечевых горах,
И тебя я вижу в царском войске.
Я б узнал тебя и твоего джогина-коня
И твоего хырта Коромана,
Которого любишь ты больше доброго коня;
Знаешь ли это, бан от Малой Баньской?
Знаю я твоё чело
И под ним твои очи.
Узнаю и твои два уса длинных.
Знаешь пить, бан, чтобы не знало тебя,
Как попал я в вечное рабство.
Воины меня твои схватили
В горах на сухаревом верху,
Во твои руки меня отдали
Ты же кинул меня на дно темничное,
Был тебе рабом и темницу терпел.
Девять лет я там чахнул,
Девять прошло, десятый пришел.
Сжалился ты надо мною, бан
И позвал ты Рада, тюремщика;
Твой тюремщик из тюремных ворот вывел меня на твой двор.
Знаешь ли это, бан, знаешь ли это, Страхиня,
Как расспрашивал и спросил ты меня:
"Раб ты мой, турецкая змея,
Что пропадаешь ты в моей темнице,
Можешь ли ты раб мой откупиться?"
Ты меня спросил - я тебе право отвечаю:
"Смог бы я свою жизнь откупить,
Только бы мне двор свой увидеть,
Вотчины отечества своего.
Там нашел бы я немного блага,
Много кумов, много и родных.
Смог откуп я составить,
Только ты мне, бан, не поверишь
И меня к Белому двору не отпустишь.
Твёрдый я залог - Бога истиннаго,
И другой залог - Божью веру твёрду,
Что тебе я откуп принесу.
И ты мне, бан, поверил,
Отпустил ты мне двору моему белому,
Вотчине своей и отечеству.
А когда пришёл я в бедное отечество,
Там меня беды встретили.
Во двор мой, во вотчину мою,
Во двор мой чума ударила,
Уморила всё мужское и женское,
На очеге никаго не осталося.
Тут мой двор и пропал,
Как пропал, так и стал,
Никого мне тут не осталося,
И не кума, и не родича -
Все ушли турки, никого не оставили.
Посмотрел я на свой двор затворенный,
Не стало богатства, не стало приятеля.
Что то думал, от беды то и придумал.
Я чужого ухватил коня
И поехал к Едренету-граду
Там пошел к царю и его визирям.
Визирь видит, ну и говорит царю,
Каков я витязь для поля боевого.
Одели меня царские визири,
Одели и шатёр мне дали.
Царь мне дал коня-ворона для боя,
Дал султан мне и светло оружие.
Написали мне царские визири,
Что я царский ратник навечно.
А ты, бан, сегодня за мой долг
Пришел ко мне взыскать,
Только нет у меня, бан, и динара.
Что с тобою, Страхиня, беда на твою голову,
Куда же ты пришел так глупо погибнуть
Во Косово, меж царским войском".
Смотрит бан, узнаёт он дервиша,
Спрыгнул он с коня-джога
И обнял он старого дервиша:
"Бог с тобою, брат мой старый дервиш,
На поклон тебе долги твои!
Я пришел сюда не за динаром,
Но ищу я сильного Влах-Алию.
Он мне весь двор разграбил,
Он мне мою любу увел.
Ты скажи мне, старый дервиш,
Покажи мне моего неприятеля,
Не показывай меня войску,
Чтобы войско турецкое меня не схватило".
Но а дервиш Богом начал клясться:
"Ой ты, Страхиня бан, Сокол сизый,
Вера моя камня твёрже,
Что сейчас же ты саблю выхватишь,
И сейчас же пола войска побьёшь.
Обманывать тебя я не буду
И твоего хлеба не растопчу,
Чтобы мне самому быть в темнице.
Досыта ты меня вином напоил
И накормил хлебом белым,
И честным солнцем меня согрел,
Пустил ты меня на доверие,
Ни взять ни додать тебе.
Не предал тебя, ведь и не знаю как,
От меня ты не должен бояться.
А что расспрашиваешь и разбираешь
О турке, Сильном Влах-Алии,
Он же белый шатер раскинул
На Голечах высоких горах.
Только хочу тебе что-то сказать:
Ты седлай своего джога и бежи с Косова,
Или, бан, ты погибнешь глупо.
На себя надеяться не надо,
Ни на сильну руку, ни на бритву-саблю,
Ни на отравленное копьё твоё.
К турку ты в горы придёшь,
Придёшь ты придёшь, только живым не уйдёшь.
И с оружием с твоим, и с конем
Живым тебя схватит,
Будет руки твои садомить,
Живые тебе он очи вынет!"
Рассмеялся Банович Страхиня:
"С Богом, брат мой дервиш старый,
Не сожалей ты о мне сразу,
Про меня турецкой войске не покажи".
"Слышишь ли ты меня, сильный бан Страхиня?
Вера моя камня твёрже,
Что сейчас жы ты саблю выхватишь,
И сейчас же ты джога разгневишь,
Половина царю ты войске сотрёшь
Я обманывать тебя не буду,
И не буду тебя туркам показывать".
Молвит бан и коня седлает,
Говорит со коня своего джога:
"О, брат мой, дервиш старый,
Поишь коня ты на воде Ситнице.
Вспомни и скажи мне прямо:
Где же брод на реке той дальней,
Чтобы мне коня не углыбить".
А дервиш ему прямо отвечает:
"Бан ты Стархиня, сокол сербский!
Твоему джогу и твоему удальству
Брод везде, где к воде подойдёте".
Бан ударил и пребродил он воду,
И принялся на коне своем, джоге,
Принялся восходить на Голечеву-гору.
Он туда, а солнце оттуда,
Согревая все поле Косовское,
Освятило оно всё царское войско,
Но вот видит Влах-Сильного-Алию!
Всю ночь целует он Страхиневу любу,
Турок на горе, в шатре своем.
Был у турка поганый обычай:
Каждый раз засыпать на зорьке,
На заре, когда солнце согреет
Очи он затворит и сном забывается.
Много ему была мила
Та рабыня, Страхинева люба.
Наклонил он голову на её коленце,
А она же держит Влаха-сильного-Алию
И шатру откинула полог.
Она смотрит во поле Косовское
И турецкую силу рассматривает,
На шатры, какие там, смотрит,
Смотрит на коней и навитязей.
На беду её очи открылися,
Так и смотрит очами, рассматривает.
Турка она ладонью ударила,
Ударила его по правому образу,
Ударила, и ему приговаривает:
"Господарь, Влах-Сильный-Алия,
Ну вставай же, головой не двинул!
Опояшся ты мукадем-поясом,
И возьми своё светлое оружие.
Вот он к нам бан Страхиня,
Вот он твою главу отнимет
И мои очи он вырвет".
Вспыхнул турок, как пламя живое,
Вспыхнул турок и оком всмотрелся.
Потом турок громко рассмеялся:
"О душа моя, Страхинева люба,
Чудно, что тя Влашко испугал,
Он него-то ты вся в грознице.
Отведу тебя я в город Едренету,
Бан тебе и там привидится,
Вовсе это и не бан Страхиня,
А всего лишь царский делибаша.
Ко мне его царь отправил,
Или ж царь, или ж Мемед-визирь.
Это царь мне предлагает сдаться,
Чтоб я войско царю не трогал,
Испугалися царские визири,
Чтоб я им по чем саблей не ударил.
Можешь посмотреть ты своим оком,
Только ты не пугайся, душенька,
Когда втяну свою бритву-саблю
И ударю делибаша царского,
Пусть другого мне не посылает".
Страхинева проговорила люба:
"Господарь мой, Влах-сильный-Алия
Уже ли ты не видишь? Или очи у тебя выпали?
Нет, не царский это делибаша -
Господарь мой, Страхиня бан.
Узнаю его я чело,
А под челом оба его ока
И его два висячих уса,
А под ним его быстрого джога
И его рыжего пса-хырта Карамана -
Не играйся головой ты, Господарю!
И когда услышал турок Влах-Алия это,
Всего его, турка, передёрнуло.
Он вскочил на свои лёгкие ноги,
Опоясался мукадем-поясом,
И кинжал у него острый за поясом;
Тут и бритва-сабля препоясана,
Всё на верна коня посматривает.
В это время подъезжает бан уж,
Мудрый бан уж, и ощетинился.
Утро ему он не назвал добрым утром,
Не назвал он и турецкого "салама",
Он ему промолвил грозны речи:
"Вот где ты, вор бесчестный,
Вор и царский охальник.
Чей ли ты двор осквернил?
Чей ли ты плен забрал?
Чью ли ты милуешь под шатром любу?
Выходи же на витязский бой!"
Вскочил, пришёл в себя турок,
В одном прыжке на коня вскочил,
Затянул ему крепко поводья.
Но не медлил и Банович Страхиня,
На него своего джога погнал,
В него копьё своё бросил,
Ударил витязь на витязя.
Вытянул руку сильный Влах-Алия,
Рукой он копьё ухватил,
И он бану речь промолвил:
"Вот где ты, Банович Страхиня,
И что же это, Влашко, надумал?
Тут ведь не бабы шумадийские,
Которых разгоняешь и пугаешь,
Но здесь я - сильный Влах-Алия,
Что визирей и царя не боится,
Что всё царское войско
Я в руках своих, держу,
Словно зелена трава муравьев малых.
И ты собрался со мной майдан разделить".
То сказал ему и бойко копьё метнул
С первого скинуть желая.
Бог помог же Страхиничу бану,
Джога боевой его конь,
Как копьё полетел он звеня,
Сокол джога упал на колени,
Над ним копьё пролетело,
Ударилося о камень студеный,
На трое копьё сломалося,
От конца и до правой руки.
Пока раскололося бойко копьё,
Поднялися круглы булавы.
Как ударил сильный Влах-Алия,
Как ударил он бановича Страхиню,
Из седла его конского выбил
И упал на джогины уши.
Бог опять помог Страхиничу-Бану,
Ведь имел он джога-коня боевого,
Что сегодня у сербина нету,
Ни у сербина, ни у турка.
Взмахнул он головою и силою,
И в седло возвратил господаря,
Как ударил Банович Страхиня
Мучном аду сильного-Влах-Алию.
Из седла никуда он не двинулся,
Утонул конь-ворон до колена,
Во землице ноги все четыре
Поломалися булавы круглые,
Тут и бритвы-сабли обнажили,
Чтобы храбрый бой разделити.
Видишь вот и Страхинича-бана,
И его саблю о поясу,
Расковали саблю два коваля,
Два коваля и три помогаля.
От недели опять до недели,
От железа саблю расплавили,
Остриём той сабле угодили.
Размахнулся турок, но а бан дождался,
Дождалася сабля саблю,
Пересёк пополам ему саблю.
Он бы отсёк ему голову
Или турку бы руки поранил.
Ударилися витязь с витязем,
Не даёт турок голову откинути,
Не даёт свои руки ущербити,
Но он борется с другой половиною,
Половину устроил на шеи,
Так он шею свою заклоняет
И Банову саблю обламывает,
Оуыпает её по"куску по обломку,
Обе две сабли иссяклися,
До рук самых сабли дошли,
Отбросили их обломки
И с быстрых коней соскочили.
Во белые горла друг другу вцепилися,
Как два зверя они схватилися,
На Голечу, на горе равной.
Клонится уж летний день к половине,
Пока турок всей силой упирается.
Забелел он, как горный снег,
На Страхин-бана белеет и крыварит;
Изкровавило низ грудь всё платье,
Изкровавило оба два сапога.
А как бану эта мука досадила,

Тогда бан слово промолвил:

"Ой ты, люба моя! Тебя ли Бог убил,
Какву же беду ты видишь - не заплачешь,
Подбери ты одну часть сабли
И ударь ты ею, люба,
Ты подумай, кто тебе милее".

Ну а турок люто говорит ей:

"Душа моя, Страхинева люба,
Не убивай меня, но ударь ты бана,
Никогда ему ты милой быть не можешь.
Укоримой им ты будешь вечно,
Укоряемой и утром и вечером.
Где была ты со мною под шатром,
Ну а мне ты будешь милой навечно.
Отведу тебя я в Едренет-город,
Прикажу я тридцати служанкам,
Чтобы тебе держали рукава и платье,
А кормить тебя там буду медом и сахаром.
Обряжу тебя я всю дукатами,
Сверх от головы до зелёной травы,
Ударь же теперь Страхинина бана!"

Жену ту убедить не трудно,
Легко вскочит и руки потянет.
Один обломок сабли
Завернула в вязаный платок,
Чтоб ей белу руку не поранить,
И обходит там и тут она,
Бережет главу туроку, Влаху-Алии,
Ударила господаря своего,
Господаря, Страхинича Бана
Поверх главы его, кожаной шапки,
По его белому покрову
Пересекла ему кожаную шапку
И его белый покров;
Мало ранит голову витязю.
Полилася кровь низ его лица,

Испугался Страхиня Банович,
Что погибнет вот так безумно
И что-то в себе Бан придумал.
Позвал бан из всего своего голоса
Своего пса-хырта Карамана,
Которому хырт на охоте неучен.
Позвал бан и снова крикнул.
Вскочил пёс и побежал туту же
И бановы любы дохватился.
Но женская сторона боязлива очень,
Боязлива всякого щена.
Откинув обломок во траву зелену,
Люто крикнув, далеко было слышно.
Хырта рыжего за уши схватила
И с ним покатилася вниз с горы
Ну а у турка глаза выпали,
Столько ему что-то жалко было,
И он смотрит, что там с нею стало,
Ну а бану вторая сила пришла
Другая сила и сердце витязя.
Двинул он туда и сюда,
Тут и турка с ног скинул.
Столько ж бан в себе разозлился,
Что не ищет он никакого оружия,
Горло ему бан схватил
И зубами в него вцепился,
Загрыз его, как волк ягнёнка.
Вскочил бан и закричал во весь голос,
Успокоил он своего хырта-рыжа,
Пока он с его любой крутился.
Начала люба бежать вниз под гору,
Убежать она хочет к туркам -
Не дал ей этого Банович Страхиня;
Он схватил её за деснуд руку,
Подвёл её к коню быстрому джоге,
Ухватил он коня за узду,
Перекинул её коню на спину,
И погнал бан упреко,
Упреко, на всё попреко,
Отклонился от той силы турецкой
И добрался до Крушевца-града,
До Крушевца до своей родни.
Видит его Юг Богданович старый,
Встретили и девять шуринов милых,
Руки ширят, во образ целуют,
Легко о здоровье спросили.
И как увидел Юг Богдан старый
Раненного зятя и дочерь,
Полилися слезы вниз лица господского:
"Весело тебе всё царство наше.
Неужели есть у царя турков,
Неужели есть и сильные витязи,
Ранившие зятя моего,
Которого сегодня и в помине нету!"
Шурины его обступили,
И промолвил банович Страхиня:
"Не стоит меня, тесть, наказывать,
Не вам, мои шурины ругаться -
У царя не нашлося витязя
Что до меня дотронется и ранит?
Вам же скажу, кто меня ранил,
От кого я раны получил,
Когда вел я с турком бой.
О, мой тесть Юг Богда старый,

Тогда -то меня люба и ранила
Люба моя милая - дочь твоя,
Меня не хотела и турку помогла".

Вспыхнул Юг, как огонь живой,
Крикнул Юг девяти детям:
"Все достаньте девять кинжалов
И на части сучку посеките".
Дети своего отца послушали
И к своей сестре кинулися.
Но не дал её Банович Страхиня,
Шуринам речь проговаривая:
"Шурины вы мои, девять Юговичей,
Что же, братья, теперь то срамотитеся?
Когда же вы, братья, таковы витязи
С ножами и саблями вашими
И не были со мною на Косово,
Где б учинили с турками геройство,
Случилися во моей неволе?

Не дам сестру вам вашу растоптать,

Без вас её я мог растоптать,
Но растопчу моих родичей,
Нет никого, с кем мне хладно вино пить,
Я сам любе своей поклонил".

Помало было таких витязей,
Как что был Банович Страхиня.

У многих народов существовал обычай отправления на «тот свет» стариков.
На Украине практиковали «сажать на лубок» или «на саночки посадовiть», на Полесье обряд "Лопата".
Зимой вывозили на санях и, привязав к лубку, спускали на нем в глубокий овраг или вывозили в мороз в поле или степь.
Такой же обычай существовал и в Японии. О нем рассказывается в фильме

Легенда о Нарояме.



Только изначально люди могли свободно ходить на Тот Свет. Но накатило беСпамятство и были забыты стежки-дорожки. И стали называть это "языческими" ритуалами умершвления немощных.

Скорее всего к этому еще и готовились... Ведь сожжение умерших и последующая тризна... думаю тоже оттуда...
Но что касается фильма... видел давно когда-то... Как восприняли и поступили люди с теми кто воровал у своего племени???...

Где-то встречал фразу : " Один китаец сказал, что все китайцы лгут".

Вопрос: Сторонники теории заговора считают возможной военную агрессию Китая по отношению к России. Порой называются даже даты возможного вторжения НОАК на территорию РФ. Есть ли в этих прогнозах рациональное зерно?

Константин Сыроежкин : В такого рода прогнозы я не верю. Хотя на некоторые вопросы ответов нет и у меня. Например, зачем НОАК такая мощная танковая группировка? Против кого она направлена? Не менее значимый вопрос, почему на военных учениях подразделения НОАК совершают марш-броски на 2-2,5 тыс. км. На каком театре военных действий они собираются применять свои вооруженные силы?

Templier,
Банович Страхиня - посмотрел?

Левиафан (Leviathan) (2014)

Режиссёр: Андрей Звягинцев

Ссылка на фильм ---> http://parkino.net/2014-09-leviafan.php


Киноинтерпретация истории библейского персонажа Иова, поданная в условиях современной России.

Посмотрел... И полную версию... Понравился фильм...
Только гложет одно... все эти истории по принципу...пошел витязь куда-то, а злобные вороги дом разорили...
Раз пошел из дому - позаботься, чтобы было кому дом защитить... Жену, детей, сородичей... Не можешь - не имей дома... ходи сам по себе... Иначе какой ты витязь... Привыкли... сперва драпают или бегают во все лопатки... а потом выясняют... "не были ли ваши родственники на оккупированных территориях"?

Как сказал герой одного телесериала, некий доктор Хаус - ВСЕ ЛГУТ! А фильм не только о китайцах...

Фильм не смотрел... Пока... но насколько слышал - это переложение реальной американской ситуации на "российскую почву"... тоже очень благодатную, к сожалению, к подобным историям...

Templier
На "Гадкие лебеди" вроде Ваша наводка была?Коли так-благодарю! Страхиня тоже понравился.А в "полной" версии,на Ваш взгляд, есть что то существенное?
Квака
Ты "Трудно быть Богом" против ЧЕГО себе прививку ставил? Не смог досмотреть и до половины.

Против Левиафана профилактику сделал.

О Великой Отечественной войне снято сотни фильмов, но ни один из них, не передаст вам столько ненависти к немцам, как "Иди и смотри". Фильм рвет все шаблоны! без нудных диалогов и без перестрелок, он шокирует зрителя своей правдой.
Сцена из фильма: простая белорусская деревня, крестьяне - женщины, мужчины, старики, много детей, простые русские лица. Как и все остальные деревенские они расселись по лавкам в избе, и ждут... детский плач, разговоры вполголоса, когда за окном идут немцы, едут машины. Немцам весело, они пьяны от войны, от безнаказанности, обезумевшие от своей жестокости. Они знают, что через пару часов всё будет кончено, и они поедут до следующей деревни..

В фильме нет места пафосу и героизму, которые традиционно есть в советских фильмах (Флера даже не стрелял по немцам). Лишь подобные картины способны донести до последующих поколений — что такое война, чтобы подобный ужас не повторялся никогда. Можно пересмотреть все фильмы о Великой Отечественной войне, и не прочувствовать всей жестокости немецкой военной машины; здесь показаны ни немецкие солдаты, а именно звери, которым чуждо многое человеческое! Кто то скажет, зачем такой натурализм? Только для того, чтобы показать, что война — это на самом деле грязь, стоны, трупы, это бешеные глаза 15-летнего подростка, обезумевшего от того, что приходится видеть и переживать.

Ветер с востока. (Vent D'Est)

Фильм основан на реальных событиях. Генерал Хольмстон-Смысловский с остатками Первой Русской Национальной Армии(РНА) вермахта: солдаты, их семьи (494 человек), в последние дни войны находит убежище на территории нейтрального княжества Лихтенштейн, всё население которого составляет около 12 тысяч человек, и которое практически не имеет собственных вооружённых сил. Князь лично выступает за предоставление русским статуса военнопленных, вопреки воле победивших союзников и Советского Союза. В случае выдачи пленных советским властям их участь предрешена, перед глазами пример армии генерала Власова. Маленькое государство в центре Европы бросает вызов мировым державам, заступившись за горстку измученных войной русских людей, волею судьбы оказавшихся по другую сторону линии фронта.

Советская комиссия, прибывшая в княжество для переговоров о выдаче "дезертиров" посрамлена, главный трофей, генерал Смысловский, им не достался. Однако часть пленных добровольно согласились вернуться в СССР. В товарных вагонах они добрались до территории Венгрии, где все были расстреляны. Генерал Смысловский и часть его людей перебрались в Аргентину, остальные осели в Лихтенштейне.

К сожалению, диалоги были на родном языке... не все понял...
Но вообще, по возможности, стараюсь смотреть режиссерские (полные) версии...

Не стал смотреть,коментов хватило.

лучше не скажешь о "библейских" истоках истории киноинтерпритации

А какой фильм смотрели... старый, или последний? Но вообще, думаю, по подобным книгам трудно поставить действительно хороший фильм...

Драма. Франция, Швейцария. Режиссер: Робер Энрико. Оператор Мишель Абрамович В ролях: Малкольм МакДауэлл, Пьер Ванек, Жан-Франсуа Бальмер и др.





"Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова „любовь к отечеству“ стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и... надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, — тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему".
Ф.М.Достевский «Идиот», часть 3, глава 1, 1868год

Ежели Русский скажет Вам, что он не любит Родину, не верьте ему, он не Русский.
( Ф. М. Достоевский )

Пальмовая ветвь за "Левиафана" -

Золотое правило Сталина-Молотова.
Если нас ругают враги, значит, мы все делаем правильно.
Если хвалят - нужно искать, где мы напортачили....

ИГО-ИГГ,
Знатно тебе припекло,лiл

14Ржев88,
Это перевод стрелок из разряда "держи вора"

К сожалению, не нашел одним файлом, но сериал показался тоже достойным... Если уж говорить о войне...
"Внимание, говорит Москва"

Templier,
Спасибо, гляну.

Мой любимый сериал "Человек войны" 12 серий это 1-я.

Крайний

Замужество Марии Браун 1979 г

Дни Третьего Рейха сочтены, союзники подходят к Берлину. Героиня фильма вынуждена отпустить мужа на фронт уже на следующий день после их бракосочетания. После того как она получает известие о его гибели, будучи в отчаянии, она устраивается в кабаре, чтобы иметь средства на жизнь... начинает свой путь к богатству — любыми способами, любой ценой.
Драма. Режиссер: Райнер Вернер Фассбиндер. В ролях: Ханна Шигула, Клаус Лёвич, Иван Десны

Инженер Варакин приезжает в командировку в небольшой провинциальный городок. Странности начинаются сразу: секретарша директора завода, с которым у него назначена встреча, находится на своем рабочем месте совсем голой, но на это никто не обращает внимания. Затем Алексей обедает в непривычно пустом ресторане и, несмотря на его ясный отказ от десерта, официант выкатывает для него торт, испеченный в виде головы Алексея. И когда он отказывается от этого подарка, повар совершает самоубийство.
С этого момента Алексей начинает понимать, что оказался втянутым в запутанную историю, лабиринт необъяснимых событий и зловещих воспоминаний прошлого, в центре которых по непонятным причинам оказывается он сам. Местный прокурор подозревает, что самоубийство повара в ресторане было продуманным убийством, а горожане, похоже, принимают Алексея за сына мёртвого повара – местную легенду, который когда-то привнёс танцевальный стиль «рок-н-ролл» в этот любопытный уголок Советского Союза.
В фильме с оттенком мистики и нескрываемой иронии искажаются многие исторические факты, в ином свете представляются реальные герои минувших дней, рассказывается о вымышленных, но таких правдоподобных и узнаваемых персонажах прошлого, показывается драматизм главного героя, которому становится всё труднее и труднее выбраться из этого (возможно, не существующего ни на одной карте) города Зеро, города «ноль»…

"Основание республики"





Эпическая историческая драма, посвящённая шестидесятилетнему юбилею основания Китайской Народной Республики.

Фильм посвящен событиям между 1945-м и 1949-м годами, когда коммунисты под руководством Мао Цзэдуна боролись с националистами Чана Кайши после неудачной попытки создать демократическое коалиционное правительство.


Мы увидим, как в 1948-м году впервые было проведено заседание Народного политического консультативного совета, который и сейчас является важным консультативным органом Китая.

Мао Цзэдун и Чан Кайши, Чжоу Эньлай и Чжу Дэ, Сун Цинлин и Чжан Лань - все крупные фигуры в истории Китая того периода предстанут в данном фильме.

Режиссеры: Хань Саньпин, Хуан Цзяньсинь

В ролях: Гоцян Тэнг, Голи Чжан, Квинг Ксу, Цзинь Лю, Кун Чен, Ван Уфу, Сюэци Ван, Ша Лю, Вивиан Ву и др.

Чайна Фильм Груп, Китай, 2009

к сожалению на Ютубе фильма нет. по ссылкам ниже

http://www.krasnoetv.ru/node/6703

https://vk.com/video113943233_166350310?hash=34fe126fae8001f8

http://hkcinema.ru/film/1375

Глубокий и не смешной фильм "Восхождение"

Фильм «Восхождение» о двух партизанах, которые пытаются выжить и помочь своим на оккупированной немцами Белорусской территории. Они попадают в плен фашистам, где показывают кто трус, а кто настоящий солдат.
Действие происходит в 1942 году во времена Великой Отечественной Войны. Немцы оккупировали Белоруссию. В лесах скрываются партизаны. Двое из них, это: рядовой солдат Рыбак и бывший учитель
Сотников отправляются в село дя добычи продовольствия для своего отряда. Село захвачено немцами, но в партизанском отряде женщины и дети, которым нужна еда.

Ночью они сталкиваются с немцами, в результате чего Сотников был ранен. Он пытается покончить жизнь самоубийством. Рыбак пытается спасти раненного и выйти к своим. Но немцы настигают их. Рыбак прячет Сотникова в селе. Немцы захватывают Рыбака в плен. Он встает перед выбором: спасти себя или своего товарища. В итоге Сотникова, выдержавшего пытки, убивают. Рыба, моля пощады, переходит на сторону немцев и становится полицаем.



Осипов - Кризис на Украине. Омирщение

Классика. Н.В. Гоголь. Пропавшая грамота.

О фильме: Это история про встречу двух людей из противоборствующих армий — советского разведчика и немецкого солдата, которая полностью переворачивает их представление о взаимной вражде.

Отличный фильм. Можно смотреть и без перевода. Там всего несколько фраз. Ссылки на наши ресурсы врядли прокатят. Там Басилашвили закадровый перевод. В хорошем качестве просто бомба. Даже дети смотрят не отрываясь на эту красоту.

vikont62,
Вот фильм........Сюжет......Спасибо. Каждый раз по новому смотришь и удивляешься. Когда у нас снова будут такое снимать? Кстати, к теме язычества, фильм этот и есть традиция - живая традиция, которая не прерывалась. "Русь изначальная", "Когда солнце было богом" тоже хорошие примеры живой традиции. Ее достаточно переживатьи больше ничего про религию не надо знать. "Тайные знания", "секретные книги","Рунические толкования" и т.п. , - это "замануха" чтобы присвоить исключительное положение под сомнительную репутацию "знающего" больше Вас и занять "особое" положение. Хороший фильм, очень в тему всего, что обсуждается, и толку больше, чем от сотни страниц нелепых споров на этом сайте.

vikont62,
Мне кажется, что вы из тех кто все это понимает.

Смотрел первый раз,тоже очень понравился.Лонгин прав,не может быть язычества в отрыве от народа.
По сюжету...я по простоте душевной думал,что примерно это и происходит у вас.В соцсетях встречал-"воюют деньги с деньгами,а гибнет простой народ"

А если ещё учесть время событий (300лет после крещения Руси), то оказывается никакого кровавого истребления язычников и не было, и после 300 летнего "кровавого христианского режима" , язычники и христиане вполне мирно уживались, что носило название двоеверие , т.е христианство завоёвывало язычество веками и только ввиду вызовов времени, почти полностью вытеснило старую, родовую формацию.

Скорей "деньги воюют нами". Сколько бабок было вброшено в пропоганду, что б довести ситуацию до такого абсурда...
Сюжет фильма - копия того, что у нас, даже страшно. Вроде как специально этот сценарий для нас написан и воплощается, во всяком случае "видимая часть". Грабят просто нас, цынично, нагло не стесняясь. Какое у нас тяжелое время хорошо видно по "худосочным ряшкам" главных революционеров, их успешному бизнесу и пропорциональной неуспешности бизнеса государства. Нет лучше хлыста, чем война, уже порвали бы их, они упредили.

В фильме хорошо показана суть двух религий. Довольно просто и ярко. Те кто родовые устои соблюдал, - выстояли и победили, а если умирали то с доблестью. Те кто принял веру чужую, оказался предателем. В фильме нет понятия "двоеверия", я не заметил , да и как это, и зачем верующему служить двум по сути разным?

Религия, - серьезное подспорье руководству гос-вом, особо те которые говорят, что любая власть от бога...
Если в школах изучается слово боже , сколько надо времени чтобы переформатировать устои ?
Родово-общинные отношения неудобны власти, проблемные для "бояр". Все как сегодня, такие же наглые не понятно с какого... надменные, а по сути холопы "князя". Давно заметил, - читаешь классику и ловишь себя на мысли: "все как сегодня". Кто знает, как там все было, но фильм не про религиозный конфликт. Скорей исторический шаблон конфликтов, который неизменно "посещает" нас.

Текущая цивилизация с рождения выстраивает вектор базовых ориентиров, который в основе своей не многим отличается от животных, поэтому скидывать вину на деньги все зверства, ненависть, зависть, непогрешимось суждения и пр. не корректно.
А Вы хотели что бы в эпоху ленинцев славили христианство? Идея единения не нова и в данный период советской пропаганды , уж точно не должна была опираться на христианство. Но сам факт существование язычников, говорит о многом.
Это художественный фильм , двоеверие ещё и в 19 веке наблюдалось, а сейчас так пруд пруди.
Религия- духовная нормативная основа взаимоотношений в социуме , этикет- физическая нормативная база взаимоотношения в социуме.
См. выше.

Хотелось бы ПОИМЁННО.)))

А Вы считаете,что народ это те,кто рассадулу строит теплицы? Да ладно!)))

)))Кто бы сомневался,что тупо -инструмент.)))

А Боженька то знает?)))

Зубы есть? Учитесь жевать самостоятельно , но один из векторов я вам всё-таки предоставлю.

Терминатор 2 — «Мы обречены, да? Я имею ввиду людей» - эпизоды, цитаты из к/ф (7/18)

Народ без управления-толпа, а уж большой народ- клоака.

Разумеется , ибо и Его придумал социум.

Я в курсе Вашей склонности к расчленёнке.А векторы имеют склонность меняться.

Вся беда в том,что рулевые зачастую к этому народу не имеют отношения.

Безусловно.Как последнюю надежду.)))

Но даже и эту надежду экспроприировали.))

Вы прирождённый математик. Из какого уравнения это можно проследить?
Всякий народ имеет тех рулевых, коих заслуживает.
С чего же последнюю? Религия- это идея , обоснование смысла жизни и борьбы за неё. Подавляющее большинство без привязки просто не могут существовать и размножаться , поэтому нападки на религию,-
прямое покушение на репродукцию социума.
Да бросьте " Но притворитесь! Этот взгляд Всё может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!"

fcouper
Мужик, ты чо?

В ступор вошли? Сознание не удлинять нужно, а расширять.

А что такое тогда, к примеру - ясновидение?

А кто же разрушил Содом? Иногда "это" ведь и сегодня "работает", и ещё как: человек задает вопрос "в никуда" и получает ответ "из ниоткуда"... Кому-то что-то пригластится: то, чего в этом мире как бы и нет. Реально видел (хотя это слово "и то и не то", ощущал "ангела смерти" или кого там, когда умирала собака...Надежду нельзя экспроприировать. Просто то, что есть в социуме мало общего имеет с тем, что есть вне его. Плохо только, что человек в обычном состоянии, даже кто и видел что когда-либо - обычно как бы и не ощущает ничего. Хотя по идее - каждый ощущать способен от рождения, эта способность "забита" цивилизацией, шумом... человек отвык прислушиваться и слышать. Такую надежду не отнимет никто: то, что человек видел в реальности.

А по мелочам всякого полно. Цунами в Таиланде... Все знают про тысячи жертв... тысячи людей. И на побережье не было трупиков животных: (!) они все ушли заранее. Все теории насчет инфразвуков и т.п. - невнятные, не прокатывают. Они как бы почувствовали опасность (!) и все ушли в горы, от побережья. А люди ничего не слышали и погибли...