О разных родах присяг у Славяноруссов.

У всех народов мы находим употребление присяги в делах и договорах, предоставляемых на совесть; потому что никакие человеческие законы и никакие удостоверения в честности не сильны остановить вероломства, как скоро только можно скрыть оное от людей и небояться вышнего наказания. Правда, и присяга не всегда обуздывает вероломство. Но по крайней мере общее мнение всех народов, что клятвопреступление есть ужаснее всех родов злодейства перед Богом, неоставляет совесть клятвопреступников спокойною и безопасливою.

Цицерон о древних Римлянах говорит: предки наши почитали присягу крепче всякого обязательства к добросовестию. А наши предки, древние Славяне, были еще добросовестнее тех Римлян. Ибо по свидетельству Прокопия, Историка VI века, они сами по себе были не коварного и не обманчивого духа ⁽¹⁾. Гельмолд, Летописатель XII века, также свидетельствует, что они весьма редко и клятву употребляли, почитая оную наровне с клятвопреступлением, прогневляющим богов ⁽²⁾. Уважение присяги, данной даже по неволе неприятелям, замечательно у нас и в позднейшие веки. Во 145 статье Судебника Царя Ивана Васильевича постановлено было: "аще кто будет в полону, и велят ему крест целовати нужею, дабы ему опаса менее было, и тот из полону побежит в свою землю; також и о том крестном целовании, аще кто будет послом, или гостем (купцом), да их посадят тамо, и они по своей воле крест целуют на том, чтоб им небежати из той земли, а как приедет в свою землю, ино им дати епитимью и до их смерти; а дати им епитимья в понедельник, среду и пяток ясти хлеб с укропом (с теплою водою); во вторник и четверток по дважды в день сухоядение; в субботу и неделю дважды в день без масла; дары святые таковым дати при смерти. Буди сие ведомо. Лучше бо умрети а креста не целовати. Зане крестному целованию на лже покаяния несть, и есть смертный грех." Такой же строгий закон о присяге положен и в Уложеньи Царя Алексия Михайловича в Главе XIV.

У предков наших были разные образы присяг. В договорах Олеговых, Игоревых и Святославовых с Греками упоминается оных со стороны Русских вообще две: а) Христианская, в церкви пред крестом с обетом клятвопреступникам, да примут месть от Бога вседержителя, осуженье на погибель в сий век и будущий; б) языческая, оружием и богами своими, с обетом, да неимут помощи от бога своего, да неущитятся щиты своими, да посечены будут мечи своими и от стрел и от иного оружия своего, и да будут раби в сей век и будущий ⁽³⁾. Первую из сих присяг давали только Христиане, каковых по свидетельству Нестора много тогда уже было из Варягов ⁽⁴⁾; а последнюю Славяне, Варяго-Руссы, Мери и другие. Славяне клялись богом своим Перуном, Мери богом Велесом, а Варягоруссы, по обыкновению северных народов, оружием, положив на землю щиты, обнаженные мечи, стрелы, панцыри и проч.

Со введением в России общенародного христианства все упомянутые присяги языческие прекратились у Славяноруссов. Однакожь остался до позднейших даже времен один род языческой присяги поединком на поле, и в Русской Правде, данной от Ярослава I Новгородцам, он положен коренным законом, хотя там же упоминается и о роте ⁽⁵⁾, под именем коей толкователи разумеют крестное целование. Сверх того, кажется, вместе с Русскою же Правдою введены в Руссию из Германских ордалий присяги или испытания железом и водою; ибо употреблению их до того времени следов не видно в наших летописях. А Шведские историки свидетельствуют, что на Севере ордалии вошли в употребление только с 986 года, и в Швеции уничтожены они в 1320 году ⁽⁶⁾. Но у Задунайских Славян, как видно из Богемских историков, ордалии сии введены были еще до Карла Великого, а при нем уже отменены Арнестом, первым Архиепископом Прагским ⁽⁷⁾. Впрочем, какие обряды в России наблюдались при сих родах присяги, о том летописи наши также неоставили нам никакого известия, и мы неможем иметь другого о них понятия, кроме описания бывших таких же испытаний у других Европейских народов. Но обряды сии разнствовали по местам, как говорят ниши толкователи Русской Правды ⁽⁸⁾. А врассуждении поединков мы имеем частию в Русской Правде, а более в Судебнике Царя Ивана Васильевича обстоятельные законоположения ⁽⁹⁾. Замечательно при сем то, что в России поединки бывали только палками и дубинами, а не военным оружием, и притом поединщики надевали на себя доспехи, то есть панцыри, латы, шишаки, и брали щиты. Так бивались издревле и Новгородцы в междоусобиях своих, сходясь на Волховском мосту торговая сторона противу Софийской. Есть в летописях наших примеры, что поединками решились и военные дела, как то видно из поединков Усмаря с Печенежанином, Мстислава Князя с Радедею Косожским Князем и Владимира Мономаха с Генуезским Воеводою. Ибо тогда успех оружия над противником, так как безвредность от раскаленного железа и кипячей воды; почиталась судом и оправданием божиим и очистительною в распрях как бы присягою ⁽¹⁰⁾. В дополнительных к Судебнику статьях 107,108, 114 и 119 поединки хотя не вовсе, но в некоторых делах были отставлены, и заменены обысками и крестным целованием. А в Уложеньи Царя Алексия Михайловича о них и не упоминается; но вместо того удержаны из древних же ордалий пытки. Государь Петр I в Воинском и Морском уставах хотя запретил поединки, однакожь, кажется, из 3 и 4 статьи I книги Воинского устава заметно, что не совсем запретил отмщение. Уже Императрица Екатерина II Указом 1787 года без исключения запретила все поединки и самоуправства. Но кулачной бой в простом народе и ныне еще употребляется оправданием в решении ссор и распрей.

Между Русскими Князьями в договорах о землях и разных правах или уступках со времени христианства употреблялась присяга, или просто клятвою или крестным целованием; а потому-то договорные их между собою граматы назывались крестными граматками или крестноцеловальными записями ⁽¹¹⁾. Такая же присяга была у нас и между посланниками разных держав. Но были еще другие особенные роды присяги, на пример Богородицею ⁽¹²⁾, к Волгину Кресту и на скамью ⁽¹³⁾. Последнее что значит, до ныне еще необъяснено. К роду присяг также можно причислить сдачу побежденных на щит, то есть в плен на капитуляцию, и на щит без вести, то есть без возврату ⁽¹⁴⁾; а также принятие из пелены на епитрахиль ⁽¹⁵⁾, то есть из под иконы с привесною пеленою на поручительство и защиту духовных особ. Что касается до присяг на должности и чины, то Цари Михаил Феодорович в 1626 и Алексий Михайлович в 1653 году уставили каждому чину особые присяги пред крестом и евангелием ⁽¹⁶⁾, а Государь Петр I генеральную в 1711 году и при генеральном регламенте ⁽¹⁷⁾.

Есть еще особый род присяги в Уложеньи Царя Алексия Михайловича ⁽¹⁸⁾, узаконенный для решения споров о землях, хождением по спорной меже с образом. "А будет" сказано там "в спорных землях за чем Указу учинить будет немощно, и на таких спорных землях истцу с ответчиком учинити вера, образное хождение, и с образом велить итти тому, кому в суде дано будет на душу. - А будет на которых спорных землях будут старожильцы с обе стороны, и учинится у тех старожильцов промеж собою спор; одни старожильцы станут правити ответчика, и на той спорной земле истцу с ответчиком дати жребей, кому из них и против которыя старожильцовы сказки спорная земля с образом отвести, да кому вымется жребей, и тому та спорная земля с образом и отвести."

Наконец был еще особый род присяги о спорных землях, обойдением межи, положив горсть земли на голову. В Писцовых книгах Сольвичегодскому Вологодской Епархии Коряжемскому монастырю на пожни или покосы в 7133, то есть в 1625 году данных, между прочим написано: "И на той пожне перед писцы был спор, Коряжемского монастыря служка Олешка Сергеев с крестьянином с Окинфенком Болакшиным; служка называет своею, а Окинфенко своею же, а крепостной никто на ту спорную землю не положил; и в том им дан суд и с суда им учинена вера, и ответчик Окинфенко дал истцу Олешке на душу. И Олешка положа земли себе на голову, отвел той пожне межу от Спаские пожни Прилуцкого монастыря с куста с ивово на увал к горе полторы сажени; да с того куста на другой крест ивовой же полторы сажени; повыше куста по увалу к горе полторыж сажени; да с того на черемховой куст; пониже того куста под гору сажень, да прямо по увалу в старую реку Вычегду; а у реки наконец увала на ивовом кусте грань, а на горе пожня Окинфенка Балакшина. А про крепость истец Коряжемского монастыря служка Олешка сказал, что у них крепость на ту спорную землю сгорела в монастыре 7091 года и проч." Ниже сего в той же Писцовой книге еще написано: "да у тоеж деревни Погорелки суд был перед писцы у старцев Коряжемского монастыря со крестьянином Пачезерские волости с Ерофеенком Шелешеньевым о спорной земле, что меж тех деревень, о сенном перекосе, и в том спорном ме сте розвести их нечим, и с суда дана им вера; и ответчик Ерофеенко, в том дал на душу старцам и слугам; и монастырской служка Пронька Михайлов положа земли на голову, ту спорную землю обшел, и между им вперед учинили куды шол Пронько Михайлов с конец болота от березки, что стоит в огороде, а с тое березки на осину, и с тое осины на малую осину, да с осинки ни три ивы молодые, да с ивки на молодую березу, да с тое березы на большую, на кривую березу, да с тое березы на пожне яма с угольем, да с тое ямы в хобот маленькой ямаж с угольем, да от тое ямы на чист яма ж с угольем и с головнями, а третья яма на берегу, а с берега на ель в старом огороде, да по старому огороду на виловатую елку, а с елки по огороду на березу, и на берег, и на курью под гору; а на тех на всех межных деревах грани тесаны по три рубежа, и половина по тем межам городить городьба монастырским половникам деревни, а другая половина городить Ерофеенку Шелешеньеву и проч."

Сей род народной присяги, вероятно, заимствован от какого нибудь Северного идолопоклоннического народа, и может быть от Зырян, населяющих большую часть Сольвычегодского уезда, или от предков их Пермяков. Вероятно также, что в Уложеньи узаконенный обход по меже с иконою положен на место сего обхода с землею на голове.