Ливский берег (побережье Курземе) / 1912 // Ливы древнее наследие Латвии / Исчезнувший народ

На карте Латвии самая запоминающаяся деталь - этот почти равнобедренный треугольник, вдающийся в море к западу от Риги, замыкая Рижский залив. Формально это Курляндия - самая западная историческая область Латвии, когда-то бывшая отдельным герцогством и даже имевшая мелкие колонии в Африке и Карибском море. Но фактически - это отдельная историческая область, берег - последний угол, где жил финно-угорский народ ливов, к которому восходит немецкое слово Ливония. Ближайшие родственные ливам народы — современные эстонцы, с которыми ливы поддерживали хозяйственно-языковые связи до начала XX века, в особенности с рыбаками острова Сааремаа, и водь (проживающий сейчас в нескольких деревнях Ленинградской области). Как полноценная и довольно многочисленная этническая община ливы сохранялись до XII века, после чего началась их постепенная этноязыковая ассимиляция различными балтийскими племенами, на основе которых при непосредственном участии ливов сформировались современные латыши. Сейчас от данной этнической группы почти ничего не осталось, ну разве что культурное наследие, да язык, изучаемый группой энтузиастов-лингвистов. А когда-то они были вторым по численности народом Латвии.

Ливы называли себя kalāmīed (каламиэд) - "рыбаки", или līvõd (ливыд) - "ливы", а свой язык - rāndakēļ (рандакель) - "прибрежный язык", или līvõ kēļ (ливы кель) - "ливский язык". Ближайшие родственные языки - эстонский (особенно южные диалекты), вепсский, водский, карельский, ижорский, финский. Свой родной край ливы называли Līvõd Rānda (Ливыд Ранда) - "ливский берег, ливский край". Сюда входят 12 деревень: Lūž, Pizā, Īra, Ūžkilā, Sīkrõg, Irē, Kuoštrõg, Pitrõg, Sǟnag, Vaid, Kūolka, Mustānum. Исторические поселения ливов растянулись на 60 километров вдоль побережья Балтийского моря, на территории земель Курземе и Видземе в Латвии.

Кто пришёл в Прибалтику раньше - финно-угры или балты - вопрос до сих пор не отвеченный. Известно только, что балты оказались более теплолюбивыми - к моменту прихода крестоносцев граница условная финно-угорских и балтских земель (с поправкой на чересполосицу) проходила примерно на широте Риги. К югу - предки нынешних латышей, литовцев и исчезнувших пруссов, к северу - ливы, эстонцы, инегрманландцы (води и ижора) и финны, и сложись история по-другому, на месте Видземе вполне могла бы быть отдельная республика Ливония.

К немцам ливы оказались лояльнее, чем латгалы, земгалы и курши - так, первым местным вождём, перешедшим на сторону крестоносцев, был лив Каупо, крещённый в 1191 году и ставший родоначальников фамилии Ливен. Однако постепенно ливы были ассмилированы именно латышами, причём бароны ценили латышей как работников куда больше, и потому активно завозили их на ливские земли. Главным препятствием для полного слияния был род занятий - латыши оставались в основном земледельцами и лесорубами, а ливы - рыбаками. Ну а конкретно полуостров Домеснес стал Ливским берегом потому, что от него рукой подать было до Эзеля (Сааремаа), ливские рыбаки тесно контактировали с эстонскими, а вглубь материка к латышами ходить им было не резон, и это позволило здешним ливам сохранить язык, в то время как в Лифляндии последний лив умер в 1859 году. Откровенно говоря, и здесь ливов почти нет, их и в мире-то формально осталось около 200 человек, но всё же на Домеснесе ливы дожили до времён научной этнографии и права наций на самоопределение.

Включение всей Прибалтики в состав Российской империи в конце XVIII века несколько притормозило этот процесс, поскольку ливы Курляндии оказались в одном государстве с более многочисленными эстами и установили с ними интенсивные хозяйственные контакты через Рижский залив (зимой — по льду). Полной ассимиляции избежали некоторые ливские поселения самой северной оконечности Курляндии (мыс Домеснес). Объяснялось это в первую очередь разницей в традиционном хозяйственном поведении двух народов: так, ливы занимались в первую очередь рыболовством, а латыши — сельским хозяйством и лесозаготовками.

В конце XIX и начале XX веков со строительством православных школ, школ мореплавания и православных храмов на Куршском берегу многие ливы стали обращаться в православие. В Колке до сих пор имеется действующий православный храм и старинное православное кладбище. В Колке также в середине XX века служил священник Иоанн (Гарклавс), хранитель Тихвинской иконы.

Но распад Российской империи в 1917 году привёл к формированию новых независимых государств в Прибалтике, каждое из которых проводило политику построения национального государства. Оказавшись изолированными от основной массы эстонцев, ливы постепенно ассимилировались в языковом плане, хотя ливское самосознание сохраняют ряд жителей современной Латвии.

Древние фонетические особенности ливского языка резко отличают его от других прибалтийско- финских языков. В нем сравнительно мало развилось чередование ступеней согласных. В ливском языке, разумеется, получили развитие различные фонетические явления позднейшего происхождения. На окончательное формирование ливского языка оказали сильное влияние языки балтийских племен, а позднее именно латышский язык. Ливский язык в свою очередь оставил следы и в латышском языке, особенно в лексике и, в меньшей степени, в фонетике и грамматике. Однако перевес оказался на стороне латышского языка, так как территория ливского языка все более суживалась и продолжает суживаться. Тем не менее ливский язык остался типично финно-угорским. О ливах, как о самостоятельной этнической группировке, говорят письменные источники. Древнейшая русская летопись «Повесть временных лет» упоминает ливов (либь) в числе соседей восточных славян.

В настоящее время население, знающее ливский язык и сохранившее этническое самосознание, живет в 12 деревнях, расположенных на узкой прибрежной полосе на мысе Курземского полуострова в Вентспилс- ском районе Латвийской ССР. Две деревни—Мелнсилс (по-ливски Муста- нум) и Колка (Куолка) расположены на берегу Рижского залива, остальные 10 на побережье Балтийского моря, к западу от мыса Колка. Это деревни: Вайда (Вайд), Саунага (Сяныг), Питрага (Пийтрыг), Кошрага (Коштрыг), Мазирбе (Ире), Сикрага (Сийкрыг), Яунциемс (Ужкила), Лиелирбе (Ийра), Микельторник (Пиза) и Лужня (Луж). В ливских деревнях живут латыши, местами русские. В большинстве этих деревень латышский язык распространен гораздо больше, чем ливский: ливский язык знают лишь 300 — 350 человек. В настоящее время ливским языком пользуются только старое и среднее поколения населения. Ливы сильно пострадали в период немецко-фашистской оккупации. Их согнали с родного побережья и заставили уйти в глубь страны, где значительная часть старшего поколения быстро вымерла из-за тяжелых материальных условий. Освобождение Советской Армией в 1945 г. территории ливов позволило местному населению вернуться на прежние места жительства.

Поселения ливов находятся на дюнах, где почва малоплодородна. Более или менее хорошо растут здесь лишь рожь и картофель. Раньше поля представляли собой маленькие, обнесенные забором клочки земли. Луга были немного лучше, что давало возможность держать коров и овец. В период феодализма и капитализма ливы были вынуждены покупать хлеб у латышей, живших во внутренних районах. Главным средством существования ливов была ловля в море камбалы, кильки и салаки, в реках — миног. Другие сорта рыбы не имели хозяйственного значения. Ловят и ловили рыбу главным образом сетями и неводами. В старину каждая лодка составляла отдельное общество (селъч—sel’c), руководимое владельцем лодки или кем-либо из опытных членов общества. У общества были свои неводы и сети. Улов делился между членами поровну (хозяин лодки получал две части) или каждому доставалась та часть улова, которая попадала в принадлежавшую ему сеть. Рыбу вывозили на продажу или в обмен на зерно во внутренние районы, в крестьянские дворы латышей, на мызы и в небольшие города. С развитием капитализма в Прибалтике шло расслоение и среди ливов. В ливских деревнях появились крупные рыбопромышленники, пользовавшиеся наемной силой и скупавшие рыбу для перепродажи. В начале XX в. владельцы рижских и таллинских консервных фабрик стали посылать в ливские деревни своих представителей, которые заключали договоры с рыбаками, получали всю рыбу и солили и консервировали ее прямо на берегу в специальных временных постройках. Более зажиточные ливы приобретали парусные или моторные лодки, на которых плавали сами и нанимали моряков. Развитию мореходства способствовала морская школа, основанная в селе Мазирбе, в центре ливской территории. Во время первой мировой войны ливский рыболовецкий флот был почти полностью уничтожен.

Ливы занимались и торговлей: скупали у сааремаасцев рыбу, скот, кожи и т. п. и перепродавали их рижским предпринимателям. Бедняки.

Сааремаа не могли найти работу на своем острове и на рубеже XIX—XX вв. массами переселялись через пролив и нанимались в батраки и пастухи к латышским богатеям. Роль посредников между рабочими и работодателями выполняли ливские кулаки, владевшие эстонским и латышским языками.

В настоящее время ливские рыбаки объединились в крупные рыболовецкие артели и колхозы вместе с латышами. Многие ливы работают на рыбоконсервных фабриках в Колке и Вентспилсе и на других предприятиях.

Ливы издавна жили не на хуторах, как латыши, а в деревнях. Ливский двор также отличается от латышского, так как образ жизни и хозяйство ливов не требовало большого количества хозяйственных построек. Старые жилые дома ливов деревянные, по большей части обшиты досками и окрашены в белый, желтый, зеленый или голубой цвет. Очень характерны дощатые крыши на курицах. Против дома, через двор, находятся хозяйственные постройки: хлев, амбар, сарай, маленький амбар для рыбы на высоких угловых камнях или столбах, который в более позднее время был заменен погребом. В прошлом были широко распространены летние кухни, срубные или из распиленных старых лодок. Рыбные амбары раньше располагались на берегу, в отдалении от дома. На берегу близ причала был расположен и сарай для сетей. Дом и хозяйственные постройки обычно разделял заросший дерном двор, который содержался в особой чистоте. Все постройки были окружены низким забором. На некотором расстоянии от построек находилась рига, обычногоже обнесенная забором. При жилых постройках в некоторых дворах имелись небольшие фруктовые сады, большей же частью только цветники.

В самых старых домах была только одна комната. В более зажиточных хозяйствах жилой дом состоял из двух, трех и более комнат. В новых домах всегда несколько комнат с оклеенными обоями стенами и крашеными полами. В некоторых старых домах можно видеть прежнюю выкрашенную в зеленый или красный цвет и украшенную цветочным узором мебель, но обычно обстановка выдержана в старом мещанском стиле, характерном для Прибалтики XIX в. У ливов, как и у латышей, печки низкие и облицованы изразцами, топятся из кухни, куда выходят устьем. Кроме того, в кухне имеется плита. В более бедных домах кухня обычно служит и передней. В крупных центрах, как, например, в Колке, ливы ведут городской образ жизни. Новые деревянные или кирпичные дома построены по тем же планам, что и у латышей Курземе.

Мужская национальная одежда ливов исчезла уже давно, три-четыре поколения тому назад. Она состояла из длинных или коротких до колен штанов морского покроя, т. е. с застежкой на боках, и куртки, обычно со стоячим воротником. Для костюма предпочитался синий цвет. Отложной воротник белой рубашки был вышит красным, синим или желтым. На шее носили покупной пестрый платок. Обувью служили у мужчин сапоги и постолы из тюленьих ластов. Летом носили также лапти.

У женщин национальная одежда сохранялась гораздо дольше. У некоторых пожилых женщин она хранится и поныне в сундуках. Молодые женщины и сейчас шьют себе национальные костюмы и надевают их на демонстрации, вечера самодеятельности, певческие праздники и т. д. Ливский женский национальный костюм состоит из юбки с узкими разноцветными продольными полосками, одноцветного — красного или синего — корсажа, который надевается на белую рубашку. Воротник и манжеты рубашки вышиты геометрическим узором. На шее носят очень пестрый платок. Грудь украшают такие же застежки и пряжки, как и у латышек, иногда медные цепочки. На голове низкая, расшитая пестрым цветочным узором шапочка, на плечи наброшен кыртан (koortari), такое же большое шерстяное наплечное покрывало, как виллайне латышек.

С каждым годом все более стираются различия между ливами и латышами.

В настоящее время ливов отделяет от латышей в основном различие языков. Наиболее ярко своеобразие ливов отражается в их современном фольклоре. Большинство народных сказаний ливов связано с морем. О живущем в море «морском народе» существует целая серия рассказов: о том, как морские люди пасут своих коров на синем берегу, зовут рыбаков к себе на свадьбу, помогают прилежным рыбакам и наказывают ленивых и нерадивых и т. д. Популярны также поверья и рассказы о вол- кол аках, об особых духах-колдунах, которых называют «холодными башмаками», и о богатыре «Великом Теле» (Суяур Тель). Разумеется, в лив- ских поверьях и сказках много общего с латышским фольклором, есть черты, общие с эстонцами. Ливские народные песни в общем близки к латышским, но есть и неизвестные латышам.

Ливская народная музыка резко отличается от латышской.

У ливов существует небольшая литература на родном языке, начало которой положено академиком Ф. И. Видеманом. Первые ливские книги были изданы в 1863 г. Немногочисленные литературные произведения прошлого столетия имели исключительно религиозный характер. В XX в. издавались хрестоматии, книги для детей, песенники, календари и разные небольшие книжечки, а также газета «Лийвли» (Livli).

Со второй половины XVIII в. ливами стали серьезно интересоваться многие исследователи. Первым крупным ученым, приступившим к научному исследованию жизни ливов и ливского языка, был академик А. Шегрен. Шегрена сопровождал художник Петцольд, его акварельные рисунки имеют большую этнографическую ценность. Наряду с данными о языке Шегрен собрал много материала по фольклору и быту. Сведения Шегрена о салацких ливах незаменимы, так как после него исследователи на этой территории не появлялись. В Курземе работу Шегрена продолжил академик Ф. И. Видеман. Общей работой Шегрена и Видемана было двухтомное исследование (1861 г.), которое остается до сих пор важным источником для изучения ливского языка и богатейшим сборником описаний образа жизни ливов, их домашнего уклада, общественной организации, фольклора и т. д. в первой половине XIX в.

Позднее ливов изучали главным образом эстонские и финские ученые. Когда в 1940 г. ливы вместе с другими народами Прибалтики вошли в состав Советского Союза, эстонские и латышские ученые включили в план своей работы комплексное исследование ливов, но лишь после капитуляции немецких фашистов в 1945 г., когда остатки ливского народа смогли вернуться в родные края, представилась возможность продолжить начатые работы.