Вот что я вам скажу, товарищи. Мужик нынче — в редкость. Повывелся мужик. Поглядишь, в городе — одне бабы тусуются. Всюду — бабы. И в думе заседают они, и в правительстве. И за прилавками стоят, и покупают все они. И учат, и лечат, и зубы дергают друг у дружки.
А в банях — давно одни женские отделения. Мужикам остатним охота помыться, а как, если всё женские дни?
Как-то мы с Серегой пошли в Водники, а там женский день круглогодично объявлен. Постояли, постояли, думаем, пойдем: какая, к лешему, разница, помоемся и с бабами. Хоть посмотрим, как они выглядят без одежи-то. Так ли хороши, как рассказывают по телевизору?
Вот пришли, смотрим. Не поверите, бабы эти на медведиц похожи. Точь в точь. Охотники так те поймут, о чем мы. Вот и мы разооболокаемся. Обступили нас. То же интересуются.
— Это что у вас за причандалы такие? — Спрашивают.
— А вот, — отвечаем, — и сами не знаем. — Забыли уже. Давно не пользовали. Висят просто.
— Ну, коль так, мойтесь… Были бы мужики, так мы бы тут вас и разделали.
Моемся, а самим страшно. Вениками приклылись, в темный угол в парилке забились. Говорят, на мужиков настоящую охоту открыли. Без лицензий.
Бабы в парилке-то и рассказывают друг дружке:
— Где-то за Норобовым водятся еще мужики. Искать надо их по глухим лесам. Прячутся.
— Верно, — другая говорит. — Мы ходили за Норобово. Видим, в самой глухомани под елками избушка стоит. Натоптано. Какой-то крупный мужик в калошах бродил. Подкрались, тихонько дверь открываем…
Есть! Спит на нарах прямо в камуфляже, в валенках, похрапывает, только усы распушаются.
— А дальше-то чего? — сгрудились парильщицы.
— А вот слушайте. Мы потихоньку дверь затворили. Давайте, говорим, сначала флажками обнесем избушку на всякий случай, потом шумнем… А он выскочит, замечется, тут мы его сеткой накроем, руки, ноги свяжем, на жердь повесим и понесем к дороге.
— А дальше что?
— Шумнули. Такой визг подняли, что выскочил он, как очумелый. Здоровенный. Килограммов на сто двадцать такой… Усищи кверху торчат, глазами зыркает, бросился было когти рвать, да мы тут навалились… Врешь, не уйдешь.
— Связали?
— Куда он денется. Нас баб пять навалилось. Привезли его в город, несем на жерди по главной улице, так почти все бабы сбежались. Давно не видели мужиков.
— Сожрали?
— Ну, еще чего? Может, это последний был. Оставили на расплод. В питомник сдали… Там сейчас очередь. Не достояться. Ну, нам-то без очереди. Награда за поимку.
— Счастливые вы… С приплодом. — Вздыхали парильщицы.
Мы потихоньку выскользнули из парилки с Серегой, залезли в свою лопотину и бежать недопарившись…
Анатолий Ехалов
