Творчество

Привольное, братцы, житье было на Руси, когда не было на ней ни господ, ни попов, ни купцов толстопузых. Да только не долго так было, сказывают старики, потому увидел чёрт, что одолевает его мужик: нет на земле ни обмана, ни воровства, ни грабительства, потому всем привольно живется,— и стал чёрт думать крепкую думу, как бы ему испортить род человеческий. Семь лет думал чёрт, не ел, не пил, не спал — и выдумал попа. Потом еще семь лет думал — и выдумал барина. Потом еще семь лет думал — и выдумал купца. Обрадовался чёрт и загоготал так, что все листья попадали с деревьев. Вот выдумал черт попа, барина и купца и напустил их на мужика...

...Николай считал, что ему повезло с попутчиками. Более всего он не хотел оказаться по соседству с какими-нибудь стариками и слушать потом всю дорогу словоизлияния прописных, истин. Но когда в купе ввалилась звенящая металлом креплений, шуршащая болоньей костюмов компания, настроение срезу поднялось. Все получалось как нельзя лучше. Худощавый, и судя по всему, старший в этой компании Борис, похожий немного на ворона, смоляной чернотой волос и крупным "римским" носом недоверчиво, как-то по-птичьи быстро взглянул на Николая и молча сел в угол к окну. Зато второй - добродушный, с коротким сивым "ежиком" на голове толстяк, на котором синий лыжный комбинезон сидел в такую тугую обтяжку, что, казалось, вот-вот лопнет, увидев Николая, сразу протянул ему руку.

У этого рассказа есть небольшая предыстория. Однажды решилась из любопытства пойти накануне Пасхи в церковь вместе с группой знакомых. Не знали, что двери вечером закрывают до самого утра. Так и вышло, что осталась на всю ночь внутри церкви. Много людей, благовония, служба...

Летом 1976 года в Мурманске была обезврежена банда торговцев оружием. Случай для тех времен дичайший, в те времена торговать оружием было как-то не принято. Когда всех злоумышленников переловили, выяснилось следующее. Жители одного из поселков Кольского полуострова с лодки на одном из озер, узрели на дне сквозь прозрачную воду какие-то ящики. Водолазного снаряжения у них не было, хлебнув взятого на рыбалку шила (так здесь называют спирт), нырнул в ледяную воду (она там всегда ледяная) и обвязали один из ящиков веревкой. Усилиями коллектива ящик был вытащен и вскрыт...

Собеседник был тощ и черен как шпала.На мои вопросы отвечал лениво, цедя слова сквозь зубы. Ему было скучно и неинтересно рассказывать. И даже кофе не помогало его разговорить. Каждый ответ я вытягивал у него клещами...

-Дедушка расскажи сказку! -Внучек, некогда мне, иди лучше в интернете посиди. -Надоел этот интернет, дедушка,там только и делают что словоблудием занимаются. -Прямо как бабы и дети малые. -Ну тогда слушай сказку, внучок.

В некоторых славянских языках ирис называется перуникой Перуника - грозовое небо С проблесками молний молодящих, Тёмно-фиолетовый цветок. Голубым и розовым ты не был, Генератор страха, грех манящий, Ирис – эрос, рваный лоскуток!

... В тот день я вдруг понял, что с этой войны он не вернется. Не могу объяснить почему. Это было как видение, как вспышка, как чей-то голос за спиной. Может быть, мне это сказала та ворона...

Усердно помолившись богу, Дружина собралась в дорогу. Блестят на солнце латы, стрелы, Бойцы в дружине очень смелы.

Солнце, дневной обежав свой маршрут, Медленно тонет вдали за горою. Пурпурной сетью солнечных пут Лес на горе объят той порою.

Что-то пошло не так. С самого начала. Вернее, всё пошло не так. Этот день начался не так, как обычно. Вопреки всем приметам и забубонам, с утра побрился. Какого чёрта? Ведь знал же: по старой спецназовской примете, перед заданием – никакого бритья, никаких стрижек. Пацаны достали фотоаппарат, решили сфотографироваться на память. Никогда этого раньше не делали – дурная примета. Хорошее вышло фото.

Весеннее солнышко ласково пригревало спину старика в старомодном, но аккуратном и чистом плаще. Он шёл по обочине дороги, опираясь на палку и старательно обходя лужи. Разные мысли посещали его седую голову, на которой блинчиком красовался такой же старомодный берет. Чтобы скрасить дорогу, старик искал и находил собеседников в настоящем и прошлом. Мысли причудливо блуждали между тем, что он видел и чувствовал сейчас и что пережил десятилетия назад...

Катя достала из сумки старенький потертый кошелек и, открыв его, потрясла над кухонным столом. Из кошелька выпало несколько мелких монеток и одна достоинством десять рублей. И больше ничего. "Да, негусто, - подумала Катя. - Надо срочно что-то решать..."

Любит, дед загадки загадывать. Ну, то есть, это для окружающих загадки – самому-то ему всё просто и очевидно. А через то манера такая: начнёт что-нибудь говорить об эдаком, и поначалу увлечённо так. Успевай запоминай. А потом – как будто запал заканчивается. Доходит до какого-то момента, и всё. Не интересно ему дальше. Видать, уже конец своей истории придумал, и скучна она ему стала. И хоть упросись – всё, чай допьёт, и за работу снова.

Пространный разговор на крыше. О Богах, их возможностях... о ходе вещей, происходящих событиях в стране, Сталине и кое-что ещё...

- Как же мне нравится у тебя в гостях! И чай твой, и сушки вот эти вот с мёдом. Под них и разговоры о всяком эдаком вести как-то само собой получается. Не чувствуешь себя смешным, глядя как бы со стороны. - А ты вот сны свои часто запоминаешь? - Прямо скажем, неожиданный вопрос. Тем более что как раз о своём одном сне тебе рассказать сегодня хотел. И как это у тебя всё время угадывать меня получается?

Последний раз Василий читал газету, готовя политинформацию, еще во время своего обучения в ПТУ двадцать лет назад, а по радио он слушал музыку, сразу переключая на другой канал, если начинались какие-либо сообщения. От любых новостей и передач такого толка у него начинались ужасные головные боли. Вот именно так и ускользнула от него информация о нарастающем конфликте между Китаем и Россией...

Русский появился в нашем городе летом. Ну, вы знаете – про то, как их раздолбали войска Демократической Коалиции, как тех, кто остался, было решено рассеять – потому что, как решил Международный Трибунал по преступлениям России перед человечеством, за все время своего существования и эта страна и этот народ продемонстрировали, что они являются постоянной угрозой миру и свободе. Молодежь отправили в лагеря национальной переидентификации – в Африку, Австралию, на север Канады, а тех, кто постарше, распределили по разным странам. Самых опасных загнали на Аляску. А облученных и зараженных – кое-где пришлось шарахнуть по ним ядерными зарядами – эвтаназировали. Из соображений гуманности. Ну, вот и попал к нам в город один русский...

В три часа ночи в квартире пожилого профессора одного из московских университетов раздался телефонный звонок. С трудом оторвав голову от подушки, и еще толком не проснувшись, профессор где-то на пятом звонке поднял трубку и сиплым ото сна голосом поинтересовался: – Кто это? – Учитель, спасайтесь!!! – прямо в ухо громко зашептал ему чей-то взволнованный голос. – Они все-таки решились!!! Немедленно уезжайте, иначе завтра будет поздно. Только что принято решение… простите, не могу больше говорить. Удачи Вам и прощайте!!! – в трубке раздались короткие гудки.