Интервью Александра Химушина - автора проекта "Мир в лицах"

Уроженец Якутии, а ныне австралийский фотограф Александр Химушин уже 10 лет путешествует по самым отдаленным уголкам планеты. Его последний проект "Коренные народы Сибири" – это не просто серия фотопортретов, а попытка зафиксировать и сохранить хотя бы на фотокадрах быт, традиции и культуру коренных малочисленных народов, многие из которых находятся на грани исчезновения.


Путешествию по родной Сибири Александр Химушин посвятил последние полгода. Путешествует он в одиночку, за свой счет, на собственном автомобиле, в котором и ночует.


– Приходилось во время работы над проектом попадать в какие-то экстремальные ситуации?

– В прошлом году я в морозы поехал снимать эвенков, и по пути мой автомобиль провалился под лед при переправе через реку. Я думал, что вообще там утону, меня чудом спасли. Местных жителей предупредили по рации, что едет фотограф. Они стали беспокоиться, почему я не появляюсь, и поехали навстречу. Когда они меня подобрали, мы поехали на их старом УАЗике дальше. Они на нем ныряли в такие броды, которые мне описывать страшно. На середине одной реки заглох мотор, мои сопровождающие повыскакивали из машины и камнями крошили лед. Все это время я боялся, что холодная вода хлынет в автомобиль и я угроблю всю свою технику. К счастью, нам удалось выехать. Дальше надо было переходить часть реки вброд, но мне не подошли сапоги и местные жители несли меня на руках. Так вот мне удалось попасть к эвенкам в стойбище.


В Сибири бывает, что единственный транспорт, которым куда-то добраться, – это вертолет. Иногда приходится ехать на автомобиле 500 км по тайге, чтобы попасть в какой-то населенный пункт. Например, чтобы добраться до небольшого села негидальцев (малочисленного народа в Приамурье. – СР), нужно было проехать весь Хабаровский край на машине. Передвигаться по тайге, потом еще по реке, чтобы добраться до единственного села в стране, где остались представители этого коренного народа.

В Иркутской области есть народ, который называется тофалары. Они проживают только в трех селах, которые отрезаны от всего мира и находятся в Саянских горах, у них нет дорог. Только два месяца в году можно добраться по зимнику (временной зимней дороге. – РС). В остальное время – только по воздуху. И эти села не связаны друг с другом: они находятся на расстоянии 50–70 км друг от друга, а между ними – непроходимая тайга. Вертолет садится сначала в одном селе, потом летит в другое – туда добираются только таким способом. И у тофаларов нет мобильной связи, она до сих пор у них не работает.


​– В каких регионах вы побывали в рамках проекта "Сибирь" и сколько коренных малочисленных народов уже удалось снять?

– Вообще, я путешествую по миру уже 10 лет с небольшими перерывами, всего объехал 85 стран. Путешествия по Сибири – это только часть моего большого проекта, который называется "Мир в лицах" (The World In Faces), над которым я работаю последние 3 года. Последние полгода провел в Сибири, проехал на машине 25 тысяч километров от Бурятии до Сахалина: побывал в Республике Саха, Хабаровском крае, Приморье и на острове Сахалин.


​Все эти народы разные. Например, эвенки расселены на очень большой территории: часть проживает в Бурятии, часть – в Якутии, Амурской области, Красноярском крае. Хотя сейчас многие из них поменяли стиль жизни, но до сих пор есть места, где у эвенков сохранилось традиционное оленеводство. Был я у удэгейцев в Приморье, которые живут компактно только в двух селах. У них до сих пор основной способ заработка – это собирательство: в то время года, когда нет снега, они ищут корни женьшеня в тайге. Потом они продают это дорогое растение китайцам, и на эти деньги существуют. Народы у Охотского моря, орочи, например, живут за счет рыбной ловли. Государство им как коренным народам выделяет определенные квоты. Это позволяет им заниматься своим традиционным промыслом – рыболовством.


– Вы родились в Сибири. Что нового поняли про этот край, работая над проектом?

​– Да, я родился в Сибири, в Якутии, и значительную часть жизни прожил в Якутске. Уехал оттуда в достаточно зрелом возрасте.​ Я хотел бы показать разнообразие и красоту людей, живущих в этом регионе. Недавно в Бурятии я открыл буклет турагентства, и там есть красочные картинки Байкала, Камчатки, но о людях, которые населяют эти территории, нет ни слова.

Как-то во время путешествия я увидел справочник "Энциклопедия коренных и малочисленных народов России", специально выпущенный Академией наук. Я обратил внимание на то, что последние фотографии там датированы 40–60-ми годами. Некоторые народы в энциклопедии вообще отсутствуют, во многих главах вообще нет ни одной фотографии. Мне захотелось это исправить.



​– Это и есть цель вашего проекта?

– ​Своим проектом "Сибирь" я бы хотел обратить внимание на культуры коренных малочисленных народов России. Они всегда находились под угрозой исчезновения – ​с момента освоения Россией Сибири, многие народы и исчезли уже. Те, кто остались,​ пережили тяжелые времена в прошлом веке, когда в годы коллективизации их насильно собирали в колхозы и заставляли заниматься тем, что они никогда не делали. Когда колхозы развалились, коренное население уже забыло те промыслы, которыми раньше занимались их предки. На ситуацию повлияла и активная ассимиляция, и то, что не поощрялось изучение родного языка. В результате сегодня на родном языке говорят одна-три бабушки, и больше никто его не знает. Некоторые народы представлены последней сотней человек.

Почему-то информация о том, что могут исчезнуть редкие животные – леопард, белый медведь, – вызывает в обществе больший резонанс. Животные – это важно, не спорю, но когда исчезают целые народы, это ведь тоже трагедия. Почему-то на это обращают гораздо меньше внимания.


​– Какие народы Сибири сейчас находятся на грани исчезновения?

– Например, у тофаларов (малочисленный народ в Восточной Сибири. – РС) только один дедушка разговаривает на тофаларском языке, да и тот по национальности украинец. Такая ирония судьбы. Я спрашивал его, почему так получилось. Он рассказал, что в 30-е годы еще маленьким ребенком оказался в Сибири вместе с сосланными сюда родителями, рос вместе с детьми-тофаларами и выучил их язык в совершенстве. Так получилось, что его сверстники уже ушли из жизни, а он остался один из того поколения. У представителей коренных малочисленных народов во всем мире почему-то небольшая продолжительность жизни. Они больше подвержены заболеваниям, к которым нет иммунитета, видимо, он не заложен на генетическом уровне. Сейчас к этому дедушке приезжают лингвисты, создают учебник тофаларского языка, пытаются его восстановить.

У негидальцев тоже на национальном языке говорит только одна женщина. Она в разговоре со мной только рукой махнула – считает, что этот язык уже не восстановить. Этим летом я был на Сахалине у народа уйльта. Их осталось около двухсот человек. Сто живут в одной части, а другая сотня живет на 500 км севернее. Из них всех тоже на сегодня осталась только одна женщина, которая говорит на родном языке. Хуже ситуация уже быть не может.


– Как местные жители вас принимают, как относятся к тому, что вы их фотографируете?

– Многие откликаются на мои просьбы и встречают тепло. Ценят то, что я приехал к ним за многие тысячи километров по собственной инициативе. Местные жители стараются помочь мне найти костюмы, организовать съемки, рассказывают, показывают. Как правило, меня селят или в какую-нибудь школу, или в дома местных жителей.

Я объясняю им цель проекта, рассказываю о том, что он некоммерческий, что я просто хочу рассказать миру об этом народе. Находятся активисты, которые мне очень помогают на местах, например, представители Ассоциации коренных и малочисленных народов. Они гордятся своей культурой и хотят, чтобы об их культуре как можно больше узнали.


– Какие герои фотографий вам особенно запомнились?

– Я хорошо помню всех героев своих фотографий, и с каждым связана какая-то история. Например, как-то должен был встретиться с одним дедушкой в Бурятии. Ему передали, что я приеду к нему в деревню и сфотографирую, только не сказали когда. Я по дороге задержался и приехал к этому дедушке вечером. Оказалось, 92-летний старик ждал меня с утра и все это время сидел при параде – в традиционном народном костюме, при орденах. Мне было очень неудобно перед ним. Когда я его сфотографировал и мы сели пить чай, он достал из кошелька тысячу рублей и хотел дать мне за то, что я его снимал. Конечно, я не взял денег и извинился перед ним за опоздание.

​У эвенков мне запомнилось, что оленеводы свою зимнюю национальную одежду хранят в тайге. Это такие колоритные меховые куртки и длинные унты, как болотные сапоги. Весной эвенки везут их в тайгу, потому что в доме они хуже хранятся, может моль съесть. Вкапывают в лесу ветки как столбы, делают навес и кладут на него вещи, завернутые в тюки, чтобы звери не залезли. Там одежда и лежит до следующей зимы. Еще меня шокировало, что эвенки живут в палатках зимой. В самые лютые морозы проводят в жилище из обычного брезента с дырками, на полу еловые ветки настелены, буржуйка стоит. Похороны у них тоже необычно проходят, они не закапывают гробы в землю, а ставят их в тайге на помост из деревьев.


​– Почему вы наряжаете людей в эти национальные старинные костюмы, а не снимаете их такими, какие они есть на самом деле в повседневной жизни? Не интереснее ли их снять в их реальной жизни?

– Я стараюсь найти подлинные, старые костюмы из "бабушкиных сундуков". Фотографирую то, что могу найти, чтобы сохранить для истории, для потомков, потому что этих народов, если ничего не изменится, не останется уже в ближайшие десять-двадцать лет. Не будет никакой традиционной одежды, да вообще ничего. Но настоящие, сохранившиеся до наших времен национальные костюмы найти бывает очень трудно. Конечно, мне хочется снять все самое красивое. У каждого народа есть какие-то мастерицы, которые шьют национальную одежду, занимаются ремеслами, но их очень мало. Часто бывает, что изготовленные недавно костюмы, например, для какого-то ансамбля оказываются совершенно неинтересными: дешевый люрекс, китайская вышивка. Подлинные костюмы – это очень ценная находка. Помню, мне как-то женщины принесли фамильное серебро – тяжелые, большие украшения, которые хранились с 18-го века и передавались по наследству.


​– Что будет в себя включать второй этап вашего путешествия по Сибири?

– Теперь я начал движение на запад: планирую побывать в Республике Тыва, на Алтае, объехать приевропейский Север. Там очень много интересных территорий, до которых невозможно добраться автомобилем. Например, меня приглашают полететь на вертолете с учеными на полуостров Таймыр. Там проживают четыре коренных малочисленных народа, о жизни которых мне хотелось бы узнать больше. Я собираюсь туда отправиться в феврале, когда еще будет полярная зима, температура будет в районе минус 40 градусов. Пока не знаю, как буду фотографировать в таких условиях.

Там еще будет полярная ночь. А у меня есть специфика: я люблю натуральный свет на фотографии. До полярной серии я в принципе не использовал никакие вспышки. Теперь ради этих съемок мне пришлось приобретать световое оборудование, потому что все время будет темно. Это будет лишь маленький эпизод большой поездки. Я собираюсь путешествовать по Сибири до ноября следующего года.

​После этого я собираюсь осесть на год дома, в Австралии, и заняться обработкой отснятого материала. Уже собрано колоссальное количество фотографий, которых хватит не на одну книгу.​

Нина Давлетзянова
https://www.sibreal.org/a/28791519.html

Когда мы последний раз выходили на связь с Александром Химушиным, он только что провел 6 месяцев, снимая портреты коренных народов Сибири. Прошло уже больше года, и после почти 25 000 миль за рулем внедорожника, Химушин вернулся с ранее неопубликованными фотографиями своего прибывания в Сибири. Это все часть его проекта "мир в лицах", как фотограф непрерывно путешествует с 2014 года, чтобы увековечить родные культуры и традиции, которые составляют гобелен нашего мира.

Вирусный проект был опубликован во всем мире, от Индии до Израиля, его популярность свидетельствует о мастерстве Химушина в захвате духа каждой культуры, в модели, которую он фотографирует. Совсем недавно он обратился к партнерству с организацией Объединенных Наций по правам человека, которая использовала некоторые из его образов для празднования 70-й годовщины Всеобщей декларации прав человека. Это очень достойная награда за тяжелый труд фотографа. Без корпоративного или государственного спонсорства, путешествие Химушина-это очень личное путешествие, направленное на то, чтобы напомнить миру в целом об этих особых сообществах, которые мы не можем позволить себе потерять.

В перерывах между поездками, мы поговорили с Химушиным, который вырос в Якутии, одном из самых отдаленных районов Сибири. После путешествий в Монголию и Папуа-новую Гвинею Химушин отправляется в еще более увлекательные приключения в 2018 году. В ближайшие месяцы он отправится на вертолете в Арктику с учеными, чтобы захватить удаленные группы коренного населения, прежде чем вернуться в Сибирь, где он стремится сфотографировать еще больше этнических меньшинств, прежде чем отправиться в другие регионы мира с его миссией любви и мира.


Что было самым полезным в Вашем времени в Сибири?

Встречаться с людьми. Там они совершенно разные. Многим может показаться, что они лаконичны и неэмоциональны, но за этой внешней грубостью кроется открытое и доброе сердце и щедрая душа. Эти люди никогда не оставят кого-то в опасности, это заложено в них на генетическом уровне. Жизнь в суровых климатических условиях на большом расстоянии от всего на свете непростая, но видимо, именно это воспитывает в человеке такие качества, как настоящая дружба и взаимопомощь.

В русском языке есть даже выражение, характеризующее эти качества - " настоящий Сибирский характер." Эти земли всегда привлекали романтиков, но до сих пор остаются загадкой за семью печатями—таких мест в мире всего несколько. Только сейчас, когда я объездил половину Сибири, я могу понять, насколько велика эта территория с совершенно разными климатическими и природными зонами (Сибирь-это больше, чем вся территория США на 30%), сколько удивительно разных коренных народов живут на этой земле и насколько уникальна моя возможность наблюдать и изучать все это самостоятельно и рассказывать об этих людях миру.


Вы делаете мир в лицах в течение некоторого времени теперь и путешествовали по всему миру. Как изменилась серия с тех пор, как вы начали?

Мое путешествие преобразило меня как человека на протяжении многих лет на дороге, и сам проект определенно эволюционировал, с тех пор, как я начал его. Первые портреты, сделанные много лет назад, были просто фотографиями людей, которых я где-то случайно встретил. Они были уличными фотографиями, в основном сделанными как часть моего путешествия.

Теперь мое путешествие - это все о людях - это единственная причина для путешествий. Я определенно иду более глубоко. Некоторое время назад я решил не только фотографировать людей, но и рассказывать их истории; есть так много людей с удивительными историями, которые очень отличаются от людей, живущих в современном мире. Но сделать всё это оказалось гораздо более сложным: я должен остаться дольше, найти способы говорить на местном языке, найти не только людей, которые носят традиционную одежду, но интересные личности, чтобы поговорить. И не стоит ожидать, что люди сразу расскажут вам интересную личную историю. Я, должно быть, очень терпелив, часами пью чай, разговариваю. Это возможно только в том случае, если я проявлю неподдельный интерес и люди будут чувствовать то же самое ко мне.

Я также обнаружил, что исследую глубины этнического калейдоскопа каждой страны. Например, я только что закончил монгольский этап в своем путешествии. Хотя я был там уже несколько лет назад и сделал несколько фотографий монгольского народа в то время, на этот раз я провел месяцы, и узнал, что существует около двух десятков различных этнических меньшинств монголов. Хотя они официально не признаны разными национальностями, для меня они есть. У них есть разница в языке, традициях и костюме.

В эти дни большинство этих этнических групп смешиваются с основным монгольским населением Халха и в основном исчезли в культурном отношении, но я смог посетить и сфотографировать их и некоторые из самых крутых традиционных одежд, которые я видел в своей жизни! Опять же, никто действительно не знает много об этих национальностях-даже местные жители-не говоря уже об остальном мире. Итак, моя следующая история будет о них! Следите за обновлениями!


Где вы видите мир в лицах, идущих в будущем?

Во-первых, когда проект стал вирусным, вокруг были некоторые Продюсеры / промоутеры, рассказывающие мне: "человек! Вы должны воспользоваться этой возможностью. Давайте сделаем одну страну в неделю, возьмем "оснастку" из одного или двух человек и двинемся дальше. Таким образом, мы можем сделать 52 страны в год!"Я сказал, что мне это не интересно. Речь идет не о том, чтобы отправиться в фототур, а о том что "давайте заставим вас по телевизору провести туристическое шоу." Меня не волнуют эти вещи. Я сделаю это в своем собственном темпе, с глубокой связью с землей и людьми, которых я фотографирую. Я должен жить, чувствовать это под своей кожей-в противном случае, это просто подделка. Я не знаю, где этот проект, наконец, возьмет меня, но это путь личного развития для меня также.

Я вижу, что есть большой интерес к тому, что я делаю на глобальном уровне. Позднее в этом году будет юбилей-10 лет моих путешествий. Я думаю, что это будет хороший момент, чтобы остановиться на некоторое время и, наконец, построить команду профессионалов, желающих и способных внести свое время и знания в мир в лицах, как это становится сложным для меня, чтобы продолжать путешествовать и работать над проектом, а также организации выставок, публикации фотокниги (долгожданной моими поклонниками), общение с различными организациями, и забота о социальных медиа. Лично я также хотел бы еще немного поработать с ООН по правам человека, чтобы внести больше своего времени и усилий в создание лучшего мира.


Что вы надеетесь, что зрители узнают о Сибири и ее культуре от просмотра ваших изображений?

Сибирь является частью моего глобального фотопроекта, и мои цели не отличаются, если фотопортреты сделаны в Сибири или где-либо еще в мире. Я хотел бы, чтобы зритель понял, что, хотя мы все разные, мы все одинаковы, разделяя одни и те же человеческие ценности. Все давайте уважать наше культурное разнообразие, любить друг друга и жить в мире.

Сибирь является домом для 41 различных этнических групп. В то время как эти люди имеют уникальные разные культуры—многие из них, к сожалению, быстро исчезают—они остаются в значительной степени неизвестными для всего остального мира. Так как я родился в Якутии, могу говорить на языке, знаю культурные нюансы и, возможно, знаю больше путей достижения некоторых из самых отдаленных районов мира, я чувствую, что я просто должен посетить все этнические группы Сибири и показать их гордые лица и уникальные традиции остальному миру.