Современный русский язык и языковые войны. Л.Н.Рыжков

Поводом для написания этой статьи послужило введение в научный оборот исследования «Отголоски азбучных войн» Дмитрия Кириллова. Стимулом для нижеследующей работы явилось совсем не стремление дискутировать с автором, обсуждать какие-либо ошибки или стилистику статьи. Материал Д.Кирилловым привлечен обильный, солидный и рассматривается под нужным углом зрения, более того, часть материала, например, мнение И.Франко о том, что появление глаголицы как русского письма являлось диверсией католицизма, оказалось для меня новым. Более знакомой для меня была версия, что глаголица – это более древняя форма докириллического языческого славянского письма, вытесненного обильной христианской литературой.

Единственное замечание можно было бы сделать к заголовку. К некоторому оттенку прошлого или минувшего в термине «отголоски». Что-то вроде «эхо минувшей войны». Нет, азбучные и языковые войны продолжаются, накаляются и даже стервенеют, если вспомнить языковые фронты на Украине и Прибалтике.

Начнем «от печки». С определений русского языка и, вообще, азбук. Возьмем наиболее распространенное обязательное определение русского языка, предназначенное для абитуриентов ВУЗов, т.е. для всех школьников, желающих попасть в ряды русской интеллигенции и далее нести знания в народ. Цитирую:

«Современный русский язык – это язык русского народа, форма русской национальной культуры. Он представляет собой исторически сложившуюся общность и объединяет всю совокупность языковых средств русского народа, в том числе все русские говоры и наречия, а так же социальные жаргоны». Д.Э.Розенталь. «Русский язык». Пособие для поступающих, МГУ,1988.

Под такое определение, например, египетского языка подходит и нынешний арабский язык Египта – язык арабских завоевателей, уничтоживших полностью коренной коптский язык Египта, содержавший, например, слово «самолет». Понимаете? Ну, так вот исторически сложились языковые средства для египетского языка. Теперь «совокупность языковых средств египетского народа» - это арабский язык, язык завоевателей. Под такое же определение подходил бы и «русский» язык немецкого происхождения, если бы победил Гитлер, т.к. все национальные языки на завоеванной немцами территории подлежали уничтожению, – и русский, и украинский, и белорусский, и латышский, и литовский (есть соответствующая секретная инструкция, обеспечивающая в деталях «исторический процесс» онемечивания всей захваченной территории), а оставался «сложившимся» только немецкий, то он и становился «латышским», «литовским», «украинским»… по Розенталю.

(Отдельный вопрос составляет мысль, а чего же добивались, скажем, латышские и украинские фашисты-националисты при Гитлере, если не уничтожения собственного народа, как нации, если единственным языком на их территории должен был стать немецкий? И как нам относиться к латышской, польской и украинской интеллигенции, если она разделяет ныне взгляды этих «борцов за неподлеглость или незалежнисть»? От кого? От своего языка?).

Широкое и неопрятное розенталевское определение позволяет включить в русский язык и словарный запас лондонских и гамбургских трущоб, известный у нас как «одесский жаргон» со всеми «фраерами», «шмарами» и «поцами». Это же определение позволяет вставить в наш великий и могучий язык весь вал нынешней лакейской прозападной лексики: «праймериз», «имидж», «менеджмент», «маркетинг», «элекшн и электорат» и «фьючерсы» - в общем все нынешние наши телевизионные радости, безусловно русский язык калечащие.
Ранее в нашей литературе рекомендовалось иное определение нашего языка:

«Русский язык – это язык русской нации. Относятся к восточнославянской группе языков. Имеет свойство общеобязательности его норм для всех социальных, профессиональных и территориальных групп… и способность выразить все знания, накопленные человечеством во всех областях его деятельности и смысловую всеобщность, из чего вытекает его применимость во всех сферах общения. Близкородственными русскому языку являются украинский и белорусский языки». («Русский язык». Энциклопедия. Институт Русского языка АН СССР. М.1979).

Любопытно, но это советское определение позволяет исключить из нашего языка не только жаргоны социальных групп и диаспор, но и всю специфику «пролетарского языкознания» Марра с его общемировым языком победившего пролетариата, который ввиду совершенства этого языка должен быть обязательно семитским (яфетическим, близким к грузинскому).

Кроме того, это определение не оставляет место спекуляциям, что все три наши языка (белорусский, русский и украинский), – это остатки распада церковнославянского (старославянского), а так же мнениям, что какой либо из них – лишь диалект другого или диалект (испорченный) польского, тюркского, угоро-финского или литовского. Остатки подобного научного мусора еще гуляют по интернету наряду с отрицанием общности славянских языков или спорности принадлежности русского языка к общеславянской семье. Это все пережевывалось еще в 19 веке, и было опрокинуто Срезневским, Шахматовым, Ягичем, Максимовичем, Востоковым, Шишковым, Гоголем и Потебней. Одновременно, вышеприведенное определение делает из перечисленных народов равноправные нации с равноправными языками.

Попытки очищения русского языка от чужеродной лексики предпринимались еще со времен Ломоносова, процессом этим занимались и Карамзин, и Грибоедов, и Гоголь. Известный в начале прошлого века юрист-интернационалист писал: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочеты или недостатки или пробелы? Не пора ли объявить войну употреблению иностранных слов без надобности? Не пора ли объявить войну коверканью русского языка? ^{[1, с.268]}».

Вот вам и первая языковая война. А первую крупную победу в этой войне одержал профессор Московского университета, украинский казак с хутора Михайлова гора Максимович М.А., который составил полную ботаническую классификацию растений на русском языке вместо латыни: «О системах растительного царства» (1827, диссертация впервые на русском языке), «Систематика растений» (1831). .Составил тогда, когда у нас нельзя было и диссертацию-то защищать не на латыни ^{[3, с.99]}. «Особь, клетка, завязь, початок, росток, растительная ткань, ягели, крестоцветные, губоцветные, семянка», - это все его термины. Для сравнения значимости скажу, что подобный подвиг в медицине еще не совершен. Не совершен, несмотря на то, что латинское «окулист» происходит от русского слова «око», «ребра» по латыни произносятся «кости», а отек, правильно прочитанный по латыни – «водема». Не совершен пока такой подвиг и в других науках, хотя мы имеем прекрасный пример чешской машиностроительной терминологии на славянском языке, избавившейся от назойливого немецкого менторства и инотерминов.

Азбучные войны.
Азбука (или алфавит) – это совокупная система письменных знаков, передающая звуковой (фонетический) строй слов языка посредством символов, отражающих отдельные звуковые элементы языка. Для русского языка таких систем две – кириллица со всеми ее модификациями и глаголица – более древняя и менее совершенная система.

Взаимоотношению этих двух азбук и посвящена часть статьи Д.Кириллова. По его мнению, подкрепленному ссылками на авторитеты, глаголица появилась позднее кириллицы и была католической диверсией против уставного кириллического письма, хотя и использовалась в качестве тайнописи некими «славянскими патриотами» южных славян. Некое мнение о языческом более раннем характере глаголицы я привел выше.

Глаголица и кириллица.
1. Наиболее древние «глаголические тексты» известны как Киевские глаголические листки ^[4]. Они подробно описаны в научной литературе ^[5], включая их драматическую судьбу. Это отнюдь не тексты, которые имели бы хождение на Руси. Это подарок архимандрита Антонина из Иерусалима библиотеке Киевской Духовной Академии 2 мая 1872. Кроме глаголической азбуки эти листки содержат отрывки из католической мессы, кириллический и латинский переводы которых приведены в ^[5]. Язык этих листков либо Великоморавский, либо Паннонии. В ^[5] дана дискуссия, которая не может быть завершена, ибо славянская (хорватская, русинская) Паннония (Венгрия) была подвергнута разграблению хуннгарами (джунгарами, гуннами) задолго до крещения Руси, однако, два факта можно из этого извлечь: а) объяснить католический характер данного глаголического текста и б) предположить более древний, чем кириллица, христианский акт рождения глаголицы. Остальные глаголические памятники – различные варианты текстов Евангелия, в основном, из Македонии, т.е. непосредственно с территории Византии (православие). Наиболее древние памятники текстов кириллицы - с территории будущей Румынии и Молдавии.

2. Дата рождения обеих азбук датируется между 863г.,- и годами 869 (смерть Кирилла) и 885 (смерть Мефодия), поскольку докирилловский языческий характер глаголицы пока не подтверждается. Возможно и более раннее происхождение глаголицы, не от Кирилла и Мефодия, поскольку ее знаки встречаются в христианских текстах Армении и Грузии, христианизированных еще ранее. Поэтому я склонен считать эти азбуки скорее поисковыми вариантами использования какой–либо базовой азбуки, наиболее соответствующей славянской фонетике. Версия о католической диверсии вызывает сомнение, т.к. католичество признает для богослужения лишь три языка: древнееврейский, латынь и греческий. Вызывает сомнение и версия о некоей войне между двумя алфавитами.

Кириллица. Построена на базе «унициала», т.е. уставного греческого шрифта официальных документов Византии ^[6]. К греческим буквам добавлены шипящие, которых нет ни в греческом, ни в латыни. Знаки взяты из коптского алфавита (тоже построенного на греческой основе, но с шипящими). Евангелия древнехристианских стран (коптское, эфиопское) тогда были распространены. Дополнительно введены знаки «ер» Ъ, «ерь» Ь, “еры»: детерминативы мужского и женского рода и множественного числа. Повидимому, они грамматически не читались (например, «мелъ.и мель», «молъ и моль») «Еры» читалось как «ы».


Однако позднее, после ряда языковых утрат, в некоторых языках они («еры») зазвучали, отличая термины этих языков от славянских: «братъ», например, в немецком и английском стали «братерами», а в украинском появилось «братерство».

Остальные знаки в наше время интерпретируются и защищаются с трудом, однако прав Д.Кириллов: борьба велась вокруг каждой буквы и ее написания. При этом наши реформаторы нанесли кириллице не меньший ущерб, чем злохитрые австрияки. Например, в целом солидный учебник Г.Хабургаева ^[6] утверждает, что шипящие взяты кириллицей из древнееврейского. Оснований для такого выверта нет ^[7]. Еще более странными выглядят утверждения, что старославянский, церковнославянский, древнерусский языки – это одно и то же. Не имея древнейших грамматических правил, защищаться от подобных наскоков на алфавиты и язык трудно. Пушкин писал: «Наша грамматика еще не прояснена», имея в виду истоки грамматических правил ^[9].

Глаголица. Глаголица изучена и определена еще меньше кириллицы, хотя версий ее происхождения масса. Неясна даже первичная базовая основа. Точнее, работ написано очень много. Особенно в середине 19 века. Одни считают ее вывернутой кириллицей, другие – греческой скорописью (Тейлор), третьи - тайнописью, недоступной непосвященным, что выглядит странно на фоне установленной историей всеобщей грамотности Древней Руси. Вот еще более странная сентенция ^[6]:

«…глаголическое письмо существенно отличается от греко-византийского минускула по своей манере...Учитывая все это, многие исследователи пытались сблизить глаголицу с иными системами письма (с хазарским, сирийским, коптским, древнееврейским, армянским, грузинским и др.). В процессе этих попыток становится очевидной связь глаголицы не с одним, а с несколькими алфавитами, прежде всего византийским (минускульным), древнееврейским (в основном в его самарянской разновидности), коптским. Ряд глаголических букв не имеет аналогий в известных нам азбуках и обнаруживает признаки сознательного индивидуального творчества. Яркий пример — первая буква глаголицы, имеющая форму креста — христианского символа, естественного в начале азбуки, созданной специально для записи «священных» христианских текстов».

Вот такая каша. Есть гипотезы, что глаголица – это коктейль из сирийских, коптских, армянских, эфиопских, рунических и других знаковых систем. При этом современные исследователи лишь описывают прежние дискуссии, мнения и аргументы. Чтобы избежать лишнего обсуждения версий, посоветовавшись с известным знатоком древних языков В.Д.Осиповым и приняв во внимание буквальное совпадение ряда знаков, я придерживаюсь гипотезы, что глаголица в качестве базового документа имела эфиопский текст Евангелия. Кстати, там есть и упомянутый выше «крест» Учитывая то, что эфиопский алфавит (гэзе) имеет в качестве предыстории переход от слоговой египетской системы письма к греческой алфавитной, авторам глаголицы могло показаться, что случай славянского письма переходного периода аналогичен эфиопскому, ибо в то время славянское слоговое письмо было еще хорошо известно. Идея происхождения глаголицы из эфиопского письма не нова, она имела сторонников, но к сожалению, решающие аргументы не были найдены. Кстати, эфиопское Евангелие послужило основой для христианизации Армении и Грузии. Отсюда и совпадение ряда знаков этих письмен с глаголицей. Сейчас «эфиопской» точки зрения как источником глаголицы не придерживаются, хотя бытует мнение о ее армянском происхождении.

Поскольку в дальнейшем в рассуждениях эта, многое объясняющая эфиопская гипотеза использоваться не будет, вопрос подробного сопоставления знаков не будет здесь развиваться, т.к. уже позволил подойти к главному из языковых фронтов - древнеславянскому слоговому письму, которое должна была заменить глаголица как побудительному мотиву использования полуслогового источника.

Главный языковый фронт – праславянское слоговое письмо.

Еще со времен Ломоносова и Екатерины II было известно, что до христианизации славяне имели некую письменность, а ряд ее признаков указывал, что эта письменность носила слоговый характер. Чтобы избежать многословного цитирования, которое сейчас общеизвестно, приведу лишь мысль: «Русь несомненно имела свою письменность в языческий период» ^[8]. Это из лекций Исторического факультета Черновицкого университета. Поддерживал исследования в этом направлении и академик Истрин. Тогда почему же этот вопрос стал главным языковым фронтом? А вот почему.

1. В середине прошлого века немецкий исследователь древности Нойгебауэр установил, что азбуки не являются высшей формой развития письменности, а появляются как факторы распада культуры в результате нашествий, вторжений и крушений цивилизации. Что фонетическое письмо является лишь попыткой спасти «языковую общность» по Розенталю, спасти осколки культуры. Это открытие позволило не только изменить взгляды на соотношение различных цивилизаций в одной зоне, но и по новому подойти к построению языковых деревьев различных языковых групп.

2. Языковых групп однородных языков, в основном пять, (если не трогать языков индейцев и африканского разнообразия): тюркская, семитская, индоевропейская, угоро-финская, языки Океании. Каждая из групп имеет свое языковое древо с родоначальным древним праязыком, крупными ветвями (подгруппы), системой признаков, позволяющих относить язык к группе и приблизительно определить его возраст. Славянская подгруппа относится к индоевропейскому языковому древу и долгое время считалась поздней веточкой на германской ветви, отпочковавшись от прибалтийских языков. При этом, повсеместно нация считалась более культурной и значимой в зависимости от близости к основному стволу своей группы. Положение (бедственное) со славянской группой языков очень многих устраивало, особенно германских нацистов и прибалтов, поэтому нынешнее резкое изменение языковой картины индоевропейского древа вызвало и резкую реакцию, т.е. возникновение языкового фронта. Это резкое изменение языковой картины было введено в индоевропейское языкознание автором настоящей статьи «со стороны», как и предсказывал Мейе, причем он предвосхитил главенствующее (стволовое) положение славянской подгруппы, доказав ее неизменность в истории и единство.

3. Три вехи позволили начать строительство новой языковой картины от славянского «ствола». Первое – это трехбуквенные корни русского языка как первичные элементы слоговой письменности с единством смысла, вида знака и звучания каждого корня. Эта мысль отрицалась поначалу всеми исследователями и дешифровщиками праславянской слоговой письменности, которые пользовались двубуквенными представлениями слогов.

Трехбуквенные же слоги «кол», «пор», «чан», «рот», и др. имели наглядное совпадение в праслоговом письме и других системах с русским звучанием. В настоящее время картина изменилась. Постепенно трехбуквенные слоги вытесняют прежние мнения. Мне приходилось видеть слоги ипостасей «солнца» - «шар», «дар», «жар», «чар», «пар», «вар»… в чужих работах без ссылок на источник заимствования. Это хороший признак.

4.Вторая веха вытекает из первой – не может быть исконно славянским слово, начинающееся на гласную. Добавление недостающей согласной, в том числе и «Й», дает русское звучание слов во многих языках. Например, Артур – это Яр-Тур, французское «о» на самом деле – «во» и означает действительно воду. Чужое начинает слетать с языков как шелуха, обнажая коренную, стволовую русскую основу.

Третья веха – это семитский характер буквы «ф», являющейся позднейшим приобретением. Замена ее в древнегреческом и древней латыни на «п» и «т» заставляет эти древние языки звучать по-русски. Эта же веха позволяет выстраивать из языка стрелу времени в поисках праязыка.

Новые законы позволят перестроить системы слогового письма (тюркские руны, венгерские руны, славянские руны) в единую систему. Правда, славянские руны встречаются чаще всего в форме лигатур, т.е. знаков, объединяющих несколько рун в слово.

Шо дрiвнiше? (что древнее?)

Вот теперь можно приступить к построению линии языкового фронта не по демаркации глаголица-кириллица с уточнением каждой буквы, а на тысячи лет вглубь времени. Прежде всего, о соотношении украинский язык – русский язык, поскольку германские языки вообще оказались поздними тюркскими, и попали в славную индоевропейскую семью благодаря обилию славянской лексики на завоеванных немцами землях (Штудгард – Старгород, Лейпциг – Липецк, Бранденбург – Бранибор и т.д.).
Какие же критерии древности позволяют строить вехи времени, и определять возраст языка?

Во-первых, это следы древнеслоговой языческой письменности, закрепленные в алфавитах. В русском языке это Я (ЙА), Ю (ЙУ), Ё (ЙО), Е (ЙЕ), (к сожалению, не имеющая собственного знака, отличающего слоговое от простого Е в русском, и имеющая отдельный знак для слогового Е в украинском). Например Е в словах «поезд» и «педаль» имеют одинаковое изображение. Это по нынешней грамматике, а в кириллице, такая разница, по-видимому, делалась. Кроме того, в украинском языке осталась слоговая буква ЙИ с обозначением Ï. В церковных служебных книгах эти знаки сохранились^[7], поскольку при всех реформах и переписываниях, даже при Петре I, пользовались русскими киевскими образцами. В украинском языке сохранилось больше слов, не начинающихся на гласную в соответствии с первым законом древнейшей грамматики: «вона, вони» (она, они) – в русских диалектах осталось такое же звучание, а также «йон», «йона» (ён,ёна). Это же сохранилось и в белорусском.

Второй плюс, который имеет украинский язык - это совпадение нескольких древних слов с орфографией старейших памятников культуры. Например, глагол «йти», который в древнеегипетском так и писался двумя знаками и обозначал то же самое. Русское правописание искажает это древнейшее слово. Оно звучит как «идти», однако, структурно-слоговый характер русского письма удерживает правильное написание в других словах: «пойти», «сойти», «перейти». Сохранился в украинском и древнейший слог «шан» - «высокий», «уважаемый», например, «шановний». В русском и других арийских языках этот слог звучит как «сан».

На этом и кончаются украинские древности. Главный признак, выдающий его позднее происхождение – это отнюдь не изобилие замусоривающих польских слов, а «иранизмы» - слова русского языка, искаженные долгим общением с ираноязычными аланами, половцами и другими наездниками «поля половецкого». Украинские языковеды не отрицают этого «влияния», однако не понимают, что эти особенности украинского являются его главной фонетической обособленностью от исходного русского праязыка.
Здесь имеется в виду «вiтер» (укр.) вместо «ветер»(русск), «вiяти» (укр.) вместо «веять» (русск.), «дiлити” (укр.) вместо «делить» (русск.), «пдiлива» (укр.) вместо «подлива» (русск), «пiзнiй”(укр.) вместо «поздний» (русск.) и так далее. Это поздние (средневековые) изменения в языке, которые отсекают украинский язык от своих же древних корней.

Русинский вопрос


Это не менее важный языковый фронт, который имеет значение, как для истории России, так и для истории Украины. Известно, что та славянская область, которая была западнее Киевской Руси называлась Червоная Русь с центром в г. Червень. Это Прикарпатско-Волынские области долгое время были предметом переделов между соседними государстваи (Польша, Литва, Австро- Венгрия, Украина, Чехословакия) Однако, одновременно это была область хранения и консервации древнерусских наречий и знаковых систем. В связи с этим эта область подвергалась насильственной мадьяризации, полонизации, а в советское время – украинизации. Поэтому остатки древней, а потому и наиболее чистой языковой русинской детализации следует по крохам собирать именно здесь, тщательно отметая поздние влияния. Это отдельный, заслуживающий и отдельного рассмотрения вопрос. Однако, главное здесь следует сказать. Это во многом позволит разобраться потом детально в русинско - русских и русинско - украинских языковых проблемах.

Собиратель Червонорусских (русинских) дум и песен, Лукашевич в предисловии к ним писал: «…Я почитаю себя исполнившим долг перед своею родиною, исторгнув из забвения эту Южно-Русскую народную поэзию у старцев, занесшим одну ногу в гроб. Я посвящаю ее моим предкам Гетьманцам, она им принадлежит; быть может хотя один листочек из сего собрания упадет на завалившуюся их могилу или долетит на высокий курган козацкий.»

И, начиная первую думу «Байда», он писал: « …Мы имеем теперь почти обо всех героях южного нашего отечества прекрасные думы (имеются в виду издания Максимовича и Срезневского – Л.Р.); между тем как об одном знаменитом лице –Дмитрии Вишневецком народная муза ничего, повидимому, не передала. Сей потомок Святого Владимира был вовлечен в общую участь злосчастных Русинов, - в единственное пристанище их свободы, - на Хортицкий остров. Там он является главою Запорожцев».

Вот Вам и поворот в истории Русинов, Украинцев, Русских, Запорожской сечи, казачества и национальности Запорожских казаков. «Червонорусские песни» Лукашевича были изданы в 1836 году. Вот и повод для рассмотрения под новым углом всех языковых войн и фронтов. Вот вам и повод тщательнейшим образом приступить к изучению культуры Русинов, под юрисдикцией какого бы государства они не находились.